Читаем Судьба генерала полностью

— Слушай и не перебивай, — заговорщицки наклонилась к нему Шахрасуб и горячо заговорила тихим голосом: — Я сегодня рано проснулась от стука молотка в нашу калитку. Мой кривоглазый спустился вниз, слуги посадили на цепи собак, и какой-то незнакомец зашёл в дом. Они уселись в бируне, мужской комнате, как раз под спальней. Я тихонько подошла к углу, отодвинула несколько дощечек в полу и приложила ухо. Было всё отлично слышно.

— Ты что, сама проделала эту дырку в полу, чтобы подслушивать за мужем? — улыбнулся Экбал.

— Ну какая разница — я или кто другой? — отмахнулась от него Шахрасуб. — Ты послушай, что я узнала! Пришедшего звали Сулейман-ханом. Он, оказывается, раньше продавал моему муженьку и его дружку Мехраку награбленную добычу. Караваны грабил этот Сулейман. Хороши же эти два праведника торгаша: деньги на крови делали, а потом в мечети грехи отмаливали, негодяи, и других ещё попрекали в безверии. Потом я поняла из их разговора, что муж с этим бандитом в прошлую поездку в Дагестан и Тифлис какие-то делишки свои обделывали там. А сейчас Сулейман пришёл с приказанием: мой муж, старый стручок, должен передать тебе яд, чтобы ты отравил самого сардаря Кавказа, генерала Ермолова, что приехал к нам с посольством. Ты, оказывается, в посольстве работаешь, а Сулеймана этого один офицер русский в лицо знает, поэтому он сам к тебе с ядом прийти не может. Господи, что же это такое творится, Экбал, неужели ты вляпался в такое грязное дело? — всплеснула Шахрасуб руками, на которых блеснули многочисленные золотые браслеты. — Опомнись, милый, ведь это же жуткое злодейство, гореть тебе в аду за такое злодеяние. И потом, подумай, ведь те, кто толкает тебя на смертоубийство это поганое, разве они оставят тебя живым в любом случае, отравишь ты русского или нет? Отступись, милый, не губи свою душу! Тебе срочно нужно исчезнуть. — Шахрасуб огромными, круглыми от испуга глазами с мольбой смотрела на любимого.

— Значит, Зейтун должен передать мне яд, наконец-то, — проговорил Экбал, вскочил и забегал по комнате, — a-то я уж подумывал, что они кого-то другого себе нашли, понадёжней.

— Да ты что, сумасшедший или просто негодяй? — вскричала женщина с испугом и негодованием.

— Да не кричи ты, — подскочил к ней молодой человек, — не собираюсь я никого травить. Я ведь тебе рассказывал, что я русский. Думаешь, я прощу этому негодяю, Аббас-мирзе, его плети? — Экбал быстро расстегнул малиновый архалук, сбросил его и повернулся спиной к Шахрасуб. — Смотри!

— Господи, что они с тобой сделали?! — воскликнула она. — Бедненький ты мой. — Шахрасуб обняла сзади Экбала и стала гладить и целовать изуродованную, всю в бугристых шрамах спину.

— О чём ещё говорили эти негодяи?

— Сулейман разыскивает своих прежних друзей по грабежам. Он спрашивал, где их можно найти, а мой муженёк, оказывается, и по сей день продолжает у этих разбойников покупать их добычу, он ему подробно рассказал, как с ними связаться.

— Ты имена запомнила?

— Только парочку, но очень известных: Ибрагим-бек и Сафар.

— Ого, вон с какими зверюгами этот Сулейман водится! Зачем он с ними встречаться хочет?

— Я поняла так, что он вновь набирает шайку отчаянных головорезов.

— Интересно зачем? — протянул Экбал задумчиво. — Уж не хочет ли он напасть на посольство?

— Какой ужас! — простонала Шахрасуб. — Вот что, Экбал, ты просто предупреди русских об опасности, а сам уезжай сразу же после этого в горы. Я приготовила тебе одежду, денег и мула.

— Да ты что говоришь, женщина? — возмущённо оттолкнул от себя Шахрасуб молодой человек. — Чтобы я, как трусливый заяц, убежал, когда моим друзьям-соотечественникам грозит такая опасность? Как у тебя язык поворачивается такое говорить?

— Ну, милый, дорогой, свет моих очей, — запричитала Шахрасуб, — что же нам делать? Я не хочу тебя терять. Я задумала убежать вместе с тобой, не могу я жить с этим постылым старым негодяем. Если с тобой что случится, я жить не буду: повешусь или отравлюсь!

— Брось ты говорить о таких ужасах, — обнял свою любимую Экбал. — Я предупрежу генерала, отобьёмся мы от этих злодеев, и, как будет возвращаться посольство, я заберу тебя с собой. Я уже договорился с Ермоловым, он не просто возьмёт меня в Россию, но и будет ходатайствовать перед царём, чтобы меня признали законным наследником моего отца, дворянином, я смогу стать офицером. Уедем в Россию, она огромная, там нас ни Аббас-мирза, ни Зейтун не найдут никогда. И будем жить открыто, ни от кого не таясь, как муж и жена. Родятся у нас детишки…

— Ты вправду заберёшь меня отсюда? Господи, как я тебя люблю! — проговорила ласково Шахрасуб, прижимая к груди голову рыжеволосого красавца.

Кофточка оказалась почему-то уже расстёгнутой, и, целуя прелести любимой, Экбал лукаво заметил:

— Что ты делаешь, несчастная, мы же в доме твоего уважаемого отца!

— Он всё равно сюда никогда не заходит, — проворковала Шахрасуб, сбрасывая с себя остатки одежды и порывисто и страстно притягивая к себе Экбала.

Посольским слугам на майдане долго пришлось ждать, когда же наконец вернётся рыжеволосый повар.

<p>ГЛАВА 3</p><p>1</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Русские полководцы

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза