Судьба дворцового гренадера

Не прошло двух суток с приезда в Москву, а Иванов уже трясся по тульскому тракту в безрессорной бричке рядом с молчаливым бородачом, который изредка гудел церковные напевы да понукал кучера в сермяге, правившего тройкой сытых разномастных коней. Однако редок на Руси человек, который не разговорился бы с попутчиком. На второй день приказчик объяснил его благородию свой взгляд на мужика. Увольнять на легкий оброк - пусть бы. Но ежели год, а то два денег не вносят, а виляют да плачутся - таких надо на барщину вертать, греть в хвост и в гриву, а не прощать недоимки. И уж вовсе не дело за малый выкуп увольнять вечно на волю. Пущай деньги хорошие платят.

Тогда ею и дорожить больше станут. А то от воли многие запивают, "балуются", а господину камергеру за них же, чертей, неприятности от начальства - зачем порядок нарушает...

В Тулу добрались к вечеру второго дня и остановились на постоялом дворе. Бородач вышел заказать кушание, а возвратившись, сказал, что тут же продается почти новая дорожная тележка, которую советует купить его благородию на дальнейший путь перекладными. Вышли осмотреть теЛежку, на каких идет по всей России почтовая гоньба. Приказчик и его кучер стали выстукивать и ощупывать дощатый кузов, представлявший подобие глубокого корыта, с выемкой спереди, где садится ямщик, и низкой скамьей сзади для седока. Испытали и двухосные дроги, на которых укреплено корыто, проверили на весу колеса. Потом приказчик торговался с продавцом и выторговалтаки пять рублей из двадцати, назначенных поначалу, после чего пошли ужинать.

Какие дела ожидают унтера за Епифанью, приказчик, видимо, знал от своего барина и не одобрял их, раз еще в дороге обмолвился, что родичам помогать бог велит, но себя не раздевай при том до рубахи. Однако и на другое утро продолжал заботиться об Иванове: посоветовал на обратном пути купить жене в Туле подарок здешнего изделия из стали, граненной "под алмаз", но обязательно поторговавшись, рассказал, как пройти на почтовый двор, заказать перекладных. Наконец, прощаясь, облобызал унтера, как бы обмел бородой по щекам, и сказал:

- А как ты, кавалер, вовсе прост, то помни, что более тридцати рублей серебром на круг за душу никто не дает, ежели со старыми да малыми торгуют. И сбить себя не допущай.

Выйдя с постоялого, Иванов подумал было пойти представиться губернатору или хоть сдать в канцелярию письма. Но потом решил, что только после встречи в Козловке с новым помещиком будет ясно, о чем просить Зурова.

На почтовом дворе Иванов, предъявляя свою подорожную смотрителю, опустил в его карман серебряный рубль. Но в ответ услышал, что тракт, по которому поедет его благородие, самый захолустный, на который не сразу сыскать ямщика и пару добрых коней. Пообещав опустить в карман еще рубль и не поскупиться на водку ямщику, ежели выедет без задержки, унтер увидел ухмылку в лице смотрителя; подорожная была тут же записана в книгу, а после получения второй монеты в окошко кликнут ямщик и отдан приказ везти его благородие до какого-то Лукича.

Назвав ямщику постоялый двор и увидев, как на одной лошади с дугой на плече и ведя на поводу другую, он потрусил куда нужно, Иванов зашагал следом. По дороге на площади увидел двухэтажный дом с часовым у подъезда, взявшим ему на караул.

- Не тут ли господин губернатор квартируют? - спросил Иванов у вышедшего из ворот чиновника.

- Тут, да вчера отбыли в Венев на неделю.

Через час тележка Иванова миновала городскую заставу.

- Сколько до Епифани верст считают? - спросил Иванов у пожилого ямщика с рыжей бородкой.

- Поболе семидесяти, - отвечал тот.

- Сколько же станций?

- А всего две.

- Так к ночи и доехать можно?

- Можно бы, да Лукич подставы не дает.

- Какой Лукич?

- Ставщик в Юдине. Почта тут не казенная, ён держит.

Сыны ямщиками ездят, и на ночь их не пущает, - пояснил ямщик.

- А ежели хорошо на водку дам? - спросил Иванов.

- Без водки живут, староверы. А на ночь сынов не пущает.

- Да сколько ж у него сынов?

- Шесть да зятьев двое.

- А разве у вас тут шалят?

- Того не слыхать, а годов, никак, двадцать братана его на обратном коне волки зимой загрызли.

- Так зимой, а сейчас разве волк на человека выйдет?

- Оно верно, да Лукич зарок дал. Ён и мне толковать станет, Чтоб до утра в Тулу не ворочался...

"Ах ты господи! Неужто же нонче не добраться?" - думал Иванов, потряхиваясь в своей тележке.

Трусцой бежит пара тощих ямских лошадок, тянет невнятную песню ямщик, убегают назад перелески, пустые поля, деревеньки с низенькими избами, за которыми от гумен слышен перестук цепов - идет молотьба. Лают на коней, несясь рядом, деревенские собаки, чтобы за околицей, выполнив обязанность, задрать хвосты и не спеша вернуться домой. Встретили обоз с кожами, возчики кланялись шляпе и красному воротнику его благородия. Верно, что тракт захудалый, даже верстовых столбов нету... И темнеет рано. Неужто же только завтра увидишь родную Козловку? Ныне бы на зорьке встать, так поспел бы.

Соображаешь все погодя, пентюх...