Судьба дворцового гренадера

"Ты огонек не переводи, кашу вари, сама сиди, да пряди, да избушку-землянку прибери". Девка затопила печурку, заварила кашку. Откуда ни возьмись - мышка, и говорит: "Девица, дай мне ложечку кашки". - ."Ох, моя мышенька, разгони мою скуку, я тебя досыта кормить буду!" Поела мышка и ушла.

Настала ночь, и вломился в землянку медведь: "Нут-ка, девица, туши огонь, давай в жмурки играть". Мышка взбежала на плечо девицы и шепчет на ушко: "Не бойся, скажи: "Давай", а сама потуши огонь да под печку полезай, а я буду бегать и в колокольчик звонить". Так и сталось. Гонялся за мышкой медведь, никак не поймает. Устал и говорит: "Мастерица ты, девушка, в жмурки играть, за то пришлю тебе утром табун лошадей да воз добра".

Наутро жена говорит старику: "Поезжай проведай дочку, что напряла за ночь". Уехал старик, а баба ждет, как он дочерины косточки привезет. Вот собачка: "Тяв, тяв, тяв!

Вижу: со стариком дочка едет, табун коней гонит и воз добра везет". "Врешь, шавка поганая, это в кузове ее кости гремят". Вот ворота заскрипели, кони во двор вбежали, а дочка с отцом на возу добра сидят. У бабы от жадности аж глаза, как уголья, горят, и кричит: "Эка важность! Повези-ка мою на ночь! Моя два табуна коней пригонит, два воза добра добудет!"

Повез мужик и бабину дочку. И так же снарядил едою и огнем.

Заварила и она к вечеру кашу. Вышла мышка и просит угощенья. А Парашка кричит: "Ишь, гада какая!" - и швырнула в нее ложкой. Мышка ушла, а Парашка уписывает кашу, огни позадула и в углу прикорнула. Пришла полночь, вломился медведь и говорит: "Эй, где ты, девушка? Давай-ка в жмурТш играть с колокольчиком". Девица молчит, только зубами стучит. "Ах, вот ты где? Бери колокольчик да бегай, а я буду ловить". Взяла девка колокольчик, рука дрожит, колокольчик бесперечь звонит, а мышка из-под печки кричит: "Тебе живой уж не быть!.."

Баба мужа опять в лес шлет: "Ступай, дочка уже два воза добра везет и два табуна гонит". Уехал мужик, а баба за воротами ждет. Вот Шавка: "Тяв, тяв! Хозяйкиной дочки в кузовке кости гремят, а старик на пустом возу сидит!" - "Врешь ты, Шавчонка! Дочь табун гонит, а старик возы ведет!" Глядь, а старик уж у ворот жене кузовок подает. Баба кузовок открыла и на косточки завыла. И так была зла, что от злости и померла. А старик с дочкой век доживали и хорошего зятя в дом принимали...

- Ну, матушка, спасибо, что напомнили. Эту сказку я теперь Маше своей перескажу, - подал голос Иванов.

- Сказала тебе - сюда вези, - отозвалась Анна Тихоновна. - Я уж сыщу, чего ей рассказать из старых побасок.

17

Михаиле сказал, что по нонешней погоде нельзя ехать без "кибитки", и весь четверг возился с ее устройством.

Приладил плетенные из прутьев полукруглые ребра, натянул на них три слоя промасленной холстины. А в пятницу дед не велел ехать - день тяжелый. Выехали утром в субботу.

Пара рыжих гладких лошадок бодро везла тележку, в которой рядом сидели дядя с племянником, а за спинами - чемодан да короб подорожников.

- Сколько в день на твоих рысаках проедем? - спросил унтер, когда выехали на Богородицкую дорогу.

- По сорока верст без натуги, - уверенно сказал Михайло. - Ну, еще погода какая. А вы сколько на конях походом проходили?

- На войне и по семьдесят верст случалось, а на маневрах так коней берегли, что быстрей нас пехота шагала...

Кибитка оказалась весьма нужной: стояли последние дни октября нет-нет, и заморосит дождь, да и ветер холодный налетал постоянно. И правда, проезжали до сорока верст в день, вовсе не изнуряя коней, часто шедших шагом. Если унтер не дремал, Михайло расспрашивал про походы, заграничные земли с ихними порядками, про тяжкую службу мирного времени, про теперешнюю дворцовую и как скопил столько денег на выкуп.

- А может, Федор все же правду сказал, что, если деньгами ссудить, свою торговлю заведешь? - спросил как-то Иванов.

- Брехал старик. Может, оттого вздумал, что при барине в Лебедянь с охотой ездил. Любо было на многолюдство, на товары разные наглядеться, а главное, на коней, которых туда пригоняют. Да что скрывать, и от Степаниды уехать рад был, а теперь про нее такая тоска берет...

- Про солдатку какую-то я слыхал...

- Что ж солдатка! То дело давнее. Первое - после Стешиной смерти отшибло от нее, а второе - хотя баба добрая, да не вдовая, замуж не возьмешь... Но ты вперед скажи, сколько оброку назначишь, чтоб свои дела мог прикидывать...

- Какой оброк? Как денег снова подкоплю да кой с чем в своей семье справлюсь, вас вовсе на волю выпишу. Ведь и за то пошлину казна берет, а денег у меня мало осталось.

Однако, может, и нонче половину отпущу, когда купчую утвердят...

- А хозяйка твоя поперек не станет говорить? Коли нам расселиться да земли прикупить, то на три исправных двора работников хватит и оброк тебе не пустой брать можно.

- Да полно, дурень! Сам видел мою Анну Яковлевну.

Коли надумаешь от деда отделиться, я на устройство помощь подам...