Судьба амазонки

Дочь барона презрительно посмотрела на обольстителя погибшей подруги. Парень попытался что-то сказать в своё оправдание, но Архелия перебила его:

– Уходи, смерть никчёмного певца не вернёт Ортрун. Тебе придётся жить с тем, что по глупости и себялюбию погубил человека. Ты не воин. И мне не интересен. Если убивать таких, как ты, то на земле останется слишком мало… «людей». Как несправедливо! Мужчины придумывают женщинам много унизительных прозвищ, обвиняя в продажности. Странно, а мне чаще попадаются мужчины, способные предложить себя за богатство, ради достижения цели или свободы, наконец. Но сути это не меняет… У грязных оскорблений давно должен быть и мужской род! Иди, пока я не передумала. Неужели ты сможешь жить дальше с таким грузом на душе? Ортрун любила тебя…

Смущённый и ошарашенный внезапной милостью парень вышел нетвёрдой походкой, не веря в удачный исход. Танцовщицы выскользнули вслед. Архелия не препятствовала. Она, не отрываясь, смотрела в глаза опасной кошки.

– Неужели ты убьёшь меня? Я потеряла голову от любви, разве страсть – не оправдание? – Фахад пыталась остудить гнев предводительницы.

– Для тех, кто поклялся богине-Луне, – нет!

– Вспомни, я помогла твоей дочери, когда она рвалась познать мир, не погибнуть в дороге. Благодаря мне она встретила свою судьбу.

– Наша судьба в руках богов. Я дала приют вашей шайке. И чем вы отплатили за добро? Я думаю о людях хорошо, пока они не докажут мне обратное…

Архелия дала знак девушкам, и в соблазнительное тело Золотой воительницы впились острые зубы стрел, не ведающие пощады. Фахад откинулась на слишком просторное для одного ложе и замерла. Казалось, что красавица уснула безмятежным сном. Сладкая нега её чувственной плоти так и не растворилась в небытии от смертельных укусов оперённых убийц.

Бывшая предводительница оставила разбираться с порядком в замке ответственных близняшек и вернулась в городище, чтобы с честью проводить верную подругу в последний путь. Снова скорбный костёр запылал в ночи, взметая огненные смерчи над крышами домов. Искры летели к звёздным небесам и таяли во мрачной бесконечности. Предводительница не могла держаться на ногах. Тело не слушалось приказов воли. Она сидела неподалёку от огромного пылающего погребального пламени, безжизненно уронив голову на руки. Перед ней на земле лежала потухшая лунула разбойницы-амазонки.

Жизнь в городище постепенно менялась. Некоторые поселенки, потупив взор, забирали у Архелии причитающуюся им долю богатств и навсегда покидали сообщество. Их путь лежал либо к родным местам, либо в земли одного из дружественных амазонкам государств. Поселение женщин постепенно опустело. Оно приобретало забытые черты первых дней своего существования.

Остающиеся воительницы и раньше составляли костяк армии Луны. Предводительница могла положиться на них, как на саму себя. Не ушла ни одна девушка из отряда Избранниц – элиты маленького воинства. Надёжные и бесстрашные в бою, они и в жизни не позволяли себе кривить душой. Большинство из них родились от матерей-воительниц. Богиня щедро одаривала своих детей превосходной внешностью, статью и отточенными профилями. Распылённая ранее на всех жительниц городища сила лунулы опять концентрировалась на немногих оставшихся. У амазонок появлялся шанс на возрождение под предводительством сестёр Камиллы и Хедды, но дочь барона была уже не причастна к новому витку их маленькой истории.

Очередная волна беженцев захлестнула их долину. Незнакомый народ просил милостиво разрешить отдых недалеко от городища. Архи смотрела с башни на пёстрые шатры и многочисленные костры пришлых людей. Они были миролюбивы и подобострастны. Предводительница не отказала убогому кочующему племени. Дочь барона ожидала, что они вскоре снимутся с места, но проходили дни, а соседи-оборванцы продолжали жить бок о бок с воительницами. Девушки из городища свысока посматривали на нищих босоногих ребятишек, просящих милостыню, на дородных бесформенных женщин и их узкоплечих тонкоруких мужчин. Впервые видели они странный сплав полного согласия и семейных распрей, открытости и хитрости, детской доверчивости и ростовщической изворотливости. В необычном народе все смешивалось и выливалось в шумные вечерние застолья под весёлые песни немногочисленных стройных девушек с восточными чертами.

Однажды в ворота городища вошло небольшое посольство. К удивлению Архелии, его возглавляла пожилая женщина с выразительным страдальческим разрезом глаз.

– Рада приветствовать тебя, Архи, – произнесла она так, будто сто лет знала предводительницу.

Она проникновенно отблагодарила дочь барона за временный приют. К ногам предводительницы легли богатые дары, каких нельзя было ожидать от полунищих бродяг. Архелию поразила несоразмерная плата за гостеприимство. Она решила узнать о пришедших побольше:

– Как вам удаётся пронести подобные сокровища в целости мимо множества голодных глаз?

– А разве, глядя на нас, можно подумать, что мы не так просты, как кажемся?

– Ваш внешний вид – лишь маскарад?