Судьба амазонки

– Не приезжай сюда больше, – голос Тибо был неестественно тих, он едва сдерживался. – Не оскорбляй ни меня, ни мой дом…

Он не успел произнести слова: «Я всё же люблю её». Вечным укором они остались в его сердце. Последовала жестокая расплата за недолгое промедление в диалоге. Тяжелый удар потряс дверь. Это Коринн в отчаянии вонзила нож в дерево, вложив в него всю боль отрезвления, обрушившегося на женщину холодным водопадом. Собеседники вздрогнули и переглянулись. Тибо распахнул дверь и увидел знакомую рукоятку с навершием-цветком, в центре поблёскивал в ночи голубым отсветом аквамарин. Муж сам недавно подарил ей оружие, говоря, что оттенок камня и цвет глаз любимой похожи…

– Она всё слышала, – до незадачливого супруга не сразу дошёл смысл сказанного.

Тибо, движимый страшным предчувствием, бросился к каменной башне. Вход был заперт изнутри, и ему пришлось повозиться, прежде чем дверь поддалась его мощному натиску. На шум сбегались стражники, разбуженные воины, слуги и прочая челядь. Забрехали собаки, в стойлах захрапели потревоженные кони. Ничего не замечая вокруг, перепрыгивая через несколько ступеней, Тибо нёсся наверх. Дверь в комнату также оказалась запертой и поддалась не сразу. Воин потерял драгоценные минуты.

Коринн стояла с верёвкой в руке над кроваткой маленькой белокурой девочки. Дочка мирно посапывала и не знала о смертельной опасности, нависшей над матерью и над ней.

– Вот и всё! Пора расплачиваться, – в воспалённом мозгу женщины проносились и быстро меркли картины её прошлой жизни.

Сценки светлые и не очень, добрые или наоборот бешено мелькали в безумном калейдоскопе. Из глаз красавицы катились крупные слёзы.

– За предательством следует предательство! Ты тоже станешь игрушкой в их руках, моя мать была права. Но… нет? Отец любит тебя по-настоящему, не то что… меня. Я искуплю свою вину перед богиней. И твоя судьба тоже в её руках. Ты разделишь мою участь или станешь свободной от обета. Пусть решат небеса!

До Коринн донёсся шум снизу, и она торопливо обвязала верёвкой тельце крепко спящего ребёнка. Другой конец она обмотала вокруг талии. Затем осторожно, чтобы не разбудить дитя, она подвинула кроватку вплотную к окну. Бывшая воительница легко вспрыгнула на подоконник. Возбуждённое сознание рисовало страшные образы, тело била дрожь. Безумная мать бросила прощальный взгляд на родное личико и произнесла:

– Если она сохранит твою жизнь – будь счастлива!

Впереди её ждало равнодушное ночное небо с голубым диском загадочной богини Луны.

– Я иду к тебе! Спрашивай с меня за нарушенные клятвы, но пощади дочь!

Коринн сделала шаг вперёд. Туда, где чернела зияющая пустота мрака, где угрюмо шумел на ветру непроходимый лес. Через мгновение дикая боль пронзила тело несчастной, и сознание померкло.

Тибо ворвался в комнату, освещённую призрачным светом луны. Взгляд воина выхватил из темноты кроватку, располагавшуюся не на месте. Дочь спала, но на теле чернела обвившая её змеёй верёвка. Интуитивно поняв замысел супруги, воин одним прыжком преодолел расстояние до окна.

Его рычащий возглас «Не-е-ет!» услышали даже стоящие внизу люди. Выхватив на лету короткий меч, Тибо перерубил на подоконнике неподвижно уходившую в темноту нить смерти. Верёвка бесшумно скользнула вниз. Девочка испуганно вскочила и прильнула к отцу:

– Папа, я боюсь. Где мама? – малышка была слишком мала, чтобы сказать больше.

– Она ушла… поговорить со своими богами.

– А когда она придёт?

Отец в ответ крепко прижал к себе дочь. Его слёзы смешивались со следами слёз жены на нарядной ночной одёжке ребёнка. Он оставил девочку на попечение разбуженных нянек и тяжело спустился вниз, чтобы отправиться на поиски тела любимой жены. Дом, в котором Тибо вёл непростую беседу с графом, полыхал огнём. Убитый горем хозяин дома даже не мог отдать необходимые указания. К счастью, расторопные дворовые уже сбивали пламень. Ни графа, ни его людей не было видно, Тибо был рад этому обстоятельству настолько, насколько мог. Воин желал пережить боль потери в одиночестве.

Коринн пришла в себя, тело не слушалось. Сознание пронзила ужасная догадка: она не разбилась насмерть. Вдали были слышны голоса людей, её искали.

– Ты очнулась? – голос, раздавшийся над самым ухом, был необычен.

Женщина постаралась посмотреть в сторону говорившего, но не смогла: голова не желала поворачиваться.

– Не двигайся, ты обречена на медленную и мучительную смерть, – с тяжёлым вздохом предрекло невидимое существо.

Вампир переместился в поле зрения умирающей. Коринн силилась что-то сказать, но и язык не слушался её.

– Молчи, я слышу твои мысли, – успокоил женщину крылатый друг. – Твоя дочь жива. Я не успел вовремя, может, тебя бы перехватил. Есть просьбы ко мне?

Наступила тишина. Вампир старался различить главное среди мечущихся желаний бывшей воительницы.

– Хорошо, я выполню, что ты хочешь. Хотя нам нельзя лишний раз показываться людям.