Судьба амазонки

– Я не уйду. Уйдёте вы, – Архелия сверлила взглядом главаря, мстительно пронзая его мозг незримым оружием.

Руд явственно ощутил неприятное чувство разрастающегося страха, потом в ушах послышался омерзительный свист, от которого хотелось убежать, он усиливался с каждым мгновением, заставлял трясти головой и напрасно закрывать уши руками, спасаясь от невидимой напасти. Все члены шайки постепенно начали ощущать то же самое. Они уже не замечали стоящей на носу лодки воительницы. Круги, поплывшие перед их глазами, не давали им разглядеть даже соседнего воина. Ярким пятном в поразившем их мозг недуге был красный алмаз, пронзающий насквозь тщедушную внутреннюю сущность разбойников. Ещё два рубина пылали на берегу, дополняя силу основного. Хельга и Ортрун с благоговейным трепетом наблюдали за безумием, творящимся на воде. Архи безмолвно стояла среди врагов, корчившихся от внутренней боли, но не умеющих противостоять ей. Лошади на борту беспокойно рвались с привязи. Наконец часть команды очутилась в воде. Бандиты тонули, не пытаясь спасти себя. Остальные затихли, упав на дно лодки. Дочь вождя посмотрела на подруг, и девушки заметили, что лицо воительницы сильно изменилось. В глазах горела ненависть, которой невозможно противостоять. Преобразившись на глазах, Архелия подала знак, подруги бросили ей верёвку и, дружно потянув, вытащили расквитавшуюся за оскорбление воительницу обратно на берег. Из колчана дочери барона торчали просмолённые стрелы разбойников, с помощью которых они запалили городище. Архелия подожгла их и молча взглядом указала на плывущую дальше вражескую посудину. Девушки поняли её без слов. Они достали свои луки и навсегда разделались с донимавшей их шайкой. Лодка нехотя загорелась, унося в небытие своих «доблестных» вояк.

– Как ты смогла это сделать? Откуда узнала о силе камня? – всегда бойкая Ортрун необычно притихла.

– Дар богини. Иногда рубин ведёт мои мысли, а я им подчиняюсь. Его сила утроилась, потому что вы рядом и поддерживаете меня.

– А если бы одна из нас лукавила?

– Кристалл не зажжётся. Нужна внутренняя поддержка носителя. Искренняя вера. Сила духа.

– Слышишь, Хельга? – Ортрун толкнула в бок охотницу. – Ты пока с нами, не поздно раскаяться. А что бы было, если бы твой камень не сработал? Архи могла погибнуть.

Хельга укоризненно посмотрела на бывшую разбойницу, настал момент истины. Охотница неодобрительно покосилась на подругу-хозяйку. Начать ей было нелегко, и девушка тянула с ответом. Предводительница молчала, утомлённо глядя в землю. Она предчувствовала, о чём должна поведать охотница. Преданная Хельга наконец решилась:

– Я должна тебе признаться, Архи. Я случайно влюбилась в одного парня.

– «Случайно», – фыркнула въедливая Ортрун.

– Кто он? – вяло поинтересовалась дочь барона. После пережитого она едва воспринимала действительность.

– Странник.

– Проповедник, – опять встряла разбойница.

– Он придёт на празднование полнолуния, или ты хочешь последовать за ним?

– Он придёт.

– Тогда всё нормально, ты ещё с нами. Извини. Я не в состоянии слушать тебя. Дай отдышаться. Приедем, и я сразу пойду повидаюсь с дочкой. А пока отложим разговор.

Когда они добрались до городища, люди с нетерпением ожидали новостей. Хельга предусмотрительно скрыла истину, рассказав, что лодка затонула от огненных стрел, которыми они якобы осыпали разбойников. В принципе, она говорила правду. Ортрун не терпелось раздуть сенсацию, но охотница была права. Лишнего знать простодушным жительницам не следовало.

Архелия прошла в дом и склонилась над колыбелью. Девочка радостно заулыбалась матери. Она тянула ручонки к блестящим доспехам воительницы, и не было для дочки игрушки веселее бренчащего золотого украшения с кровавым рубином. Сколько времени прошло за милыми забавами, предводительница не знала.

Кто-то тихо вошёл в комнату и встал за спиной молодой мамы.

– Ты что-то хотела, Хельга? – не поворачивая головы, поинтересовалась предводительница.

– Поговорить.

– О том, кто придёт к тебе?

– Да.

– Ты любишь его и хочешь, чтобы он остался с нами навсегда?

– Да.

Архелия наконец распрямила спину и повернулась навстречу подруге. Её слова были холоднее металла клинка:

– Это запрещено Законом.

– Я не давала обета. Я служу одной тебе.

– О, всё гораздо хуже, чем я представляла! Значит, так: я запрещаю тебе оставить его здесь. Ты не будешь исключением. Все едины.

– Ты подталкивала Коринн к Гореку, – обиженно напомнила Хельга.

– Коринн была с самого начала обречена. Она незаслуженно проклята матерью, её душа надломлена. Мне хотелось, чтобы она испытала настоящее чувство, прежде чем покинуть этот мир. Горек мог спасти её. Потерять ещё и тебя я не смогу.

– Ты хочешь оградить меня от ошибок. Дай мне право самой решать свою судьбу. Пусть я пройду той же дорогой, что и ты. Я хочу сама совершить эту ошибку, – впервые Хельга требовала свободы.

– Любишь, веришь, готова отдать за него жизнь, – голос Архелии становился всё громче, девочка в колыбели изумлённо замерла. – Он всё возьмёт, не сомневаюсь, но ничего не даст взамен. Уйдёт, а ты будешь страдать. Или ты уйдёшь тоже?