Судьба

– Пора, – выдохнул Коловрат и, махнув рукой ожидавшим за спиной бойцам, вместе с Наумом и Ратишей бросился вперед, сквозь лес.

Словно лесные духи рязанцы высуочили из мрака на поляну и обрушились на татар, не ожидавших нападения. Воевода решил одним мощным ударом разделить на две части отряд татарских пехотинцев и уничтожить, благо рязанцев было больше. Поэтому все нападавшие русичи шли сразу за его спиной, не разбегаясь по лесу. А сам воевода оказался на острие основного удара.

Когда он выскочил из леса, татары уже сообразили, что произошло нападение, и повернулись навстречу русским, подняв щиты. Но арбалетчики успели дать еще залп, и в нескольких местах строя вновь образовались бреши. В одну из них и ринулся воевода, нанося разящие удары мечом.

К счастью, татарские пехотинцы были вооружены не копьями, а саблями и топорами. Поэтому сразу же завязался ближний бой. Первого татарина Коловрат приголубил по меховой шапке, что оказалась на голове пехотинца вместо шлема. Череп треснул, как арбуз. Мех пропитался кровью. Пехотинец выронил саблю, упал на колени и исчез среди других тел.

Второй противник оказался вооружен топором. Это был рослый татарин. Настоящий багатур. Он успел нанести боярину мощный удар, который Коловрат отразил щитом. А в ответ всадил клинок багатуру прямо в живот, обтянутый кожаным доспехом поверх теплой одежды. Кожа треснула на морозе, клинок воеводы вспорол внутренности татарину, но тот не сдавался. Только охнул и попытался нанести еще один удар. Однако Коловрат оказался быстрее. Вскинув руку, воевода коротким ударом пронзил грудь противнику и кончил эту схватку. Багатур, не выпуская топора, завалился навзничь, подминая под собя еще двоих пехотинцев. Впереди показался свободный участок заснеженной поляны с пороками и замершей от страха прислугой.

Коловрат быстро огляделся. За левым плечом тяжело дышал Ратиша, только что заколовший своего поединщика. Верткий попался, едва не лишил жизни самого Ратишу. Рядом прорубался сквозь строй татарских пехотинцев Наум, спокойно работая мечом, словно обтесывал бревна. Еще десяток рязанцев яростно рубились с татарами по бокам. Строй пехотинцев, защищавших пороки, не выдержал столь мощного удара и разорвался посередине, как и рассчитывал воевода.

Увернувшись от хлесткого удара сабли и быстро расправившись поочередно еще с двумя татарами, что возникли у него на пути, словно тени из зыбкой темноты, воевода устремился к порокам. Он прихватил с собой Ратишу и дюжину ратников. А Науму предоставил добивать татарский отряд, который уже рассыпался на мелкие группы. Насколько смог судить Коловрат, на поляне больше не было никаких сил, способных помешать его дерзкому плану. Во всяком случае, сейчас. Татары, заряжавшие метательные орудия, были не в счет. Едва узрев перед собой рязанцев с окровавленными мечами, они бросились наутек, побросав оружие, и мгновенно растворились в лесу.

Впрочем, не всем так повезло. Двое от страха споткнулись о разбросанные вокруг камни. А когда поднялись, были тут же схвачены подоспевшими ратниками. Коловрат, подчиняясь внезапно возникшей идее, приказал спеленать их, а не казнить пока. Остальные же разбежались кто куда.

– Пущай бегут, – остановил воевода одного из арбалетчиков, – не трать на них стрелы. Пригодятся еще.

И, обернувшись к Ратише, добавил:

– Давай-ка с пороками разберись. Все веревки и ремни порубить, а сами подпалить. Заготовленные горшки с горючей смесью – сжечь.

Ратиша собрал ратников и бросился выполнять приказание. Спустя малое время три из четырех захваченных пороков были изувечены до такой степени, что уже не представляли опасности для стен и башен Рязани, до которой отсюда было рукой подать. Но воеводе этого было мало. Об искореженные остовы рязанцы разбили несколько горшков с горючей смесью. Коловрат собственноручно выдернул из снега горящий факел и поджег их все, один за другим.

– Знатный костер, – промолвил Наум, появляясь из темноты, – дело сделано. Но пора уходить, Евпатий Львович. Не ровён час, нагрянет конница. Те, кто убег, уже в лагерь наверняка добрались и шум подняли. Могут нас отрезать на обратном пути от города.

Только сейчас Коловрат обратил внимание, что звон оружия за его спиной, и так едва различимый сквозь завывания вьюги, стих совсем. Обернувшись, воевода заметил, что русичи расправились с последними пехотинцами. И теперь собрались вокруг костра, устроенного на поляне воеводой Рязани. Высокие сосны окружали поляну только с трех сторон. А от городской стены полыхавшие пороки отделял лишь невысокий кустарник.

– Много народа потеряли? – осведомился воевода строго.

– Почитай треть, – ответил в тон ему Наум, – а татар всех положили. Повезло нам. Но лучше не искушать судьбу. Пойдем к дому, Евпатий Львович, покудова путь свободен.

– Пойдем, – кивнул Коловрат, разглядывая последнее метательное орудие, которое еще не успели изрубить, и вдруг вымолвил неожиданно для себя: – Хотя погодь-ка еще маленько.