Судьба

– У тебя, я гляжу, и ключик имеется, – усмехнулся Ратиша, выставив вперед факел, так чтобы Евпатий мог лучше разглядеть отверстие.

– А ты что думал, – воевода поднатужился, отпер со скрипом дверь на массивных петлях, толкнув ее внутрь. И добавил, обернувшись: – В такие двери любой может без спроса входить?

Прежде чем нырнуть в чрево подземного хода, Коловрат окликнул приказчика:

– Захар, подмети следы снаружи ветками, сколь возможно. Остальное за нас погода сделает. Сам-то вход, если не отодвинуть елку, снаружи вовсе не видно. Скала как скала.

И полез внутрь.

Когда Захар, выполнив наказ хозяина, нырнул следом за ним в узкий лаз, находившийся на уровне живота, то увидел за первой дверью вторую. Точно такую же, которую боярин уже отомкнул ключом. Изнутри на ней все-таки были приделаны ручки. В предбаннике между дверями ход был расширен настолько, что можно было встать почти во весь рост. В стенах имелись подставки под факелы, в один из которых Ратиша уже воткнул свой. Внизу Захар разглядел даже скамейку, замшелую от времени. На первый взгляд, здесь могло уместиться одновременно человек пять, так что троим было даже свободно.

Уставший Захар в изнеможении опустился на скамейку, переводя дух. Ратиша давно стоял у стены, сжимая мешок с факелами и паклей, в ожидании приказов.

Осмотревшись, Евпатий протиснулся назад между своими спутниками, захлопнул входной лаз на медных петлях и запер его изнутри. Дверка оказалась массивной, собранной из нескольких слоев дуба. Окованная медью по кругу. Просто так ее было не выбить и не сломать. Даже если кто-то и попытался бы это сделать, снаружи было просто не развернуться. Не то что таран подкатить.

Закрыв наружную дверь, боярин Евпатий взял со стены горевший факел и, подойдя ко второй двери, из которой тянуло промозглой сыростью, наклонился, посветив вперед. Глазам его шагов на десять открылся подземный ход, уходящий вглубь земной тверди. Он был вырыт под рост среднего человека, да и то передвигаться нужно было, опустив голову в плечи.

«Хоть не ползком, – порадовался Коловрат, разглядывая стены, – и то ладно. Жить можно».

Земляные стенки на одинаковом расстоянии были укреплены от обвала породы деревянными брусьями. Такой способ Евпатий видел в прошлой жизни на шахтах, когда еще прозывался Кондратием Зарубиным.

– Пора, – объявил он, насмотревшись на устройство хода. – Первым пойду я, за мной Захар, а ты, Ратиша, замыкающим. Зажигай второй факел. Нас мало, обойдемся пока двумя. Захару и так видно будет все спереди и сзади. Главное, далеко друг от друга не отставать, шагов на пять, не больше. Как прогорят – запалим следующий. Надеюсь, пакли должно хватить до конца прохода. Иначе сгинем здесь в темноте.

При этих словах Захар, сидевший на скамейке, вздрогнул и спросил:

– Так ты здесь еще не ходил, Евпатий Львович?

Коловрат отрицательно мотнул головой. Но, прежде чем шагнуть в темноту, объявил:

– Никто из вас о сем ходе не знал доселе. Вы оба теперь – хранители княжеской тайны. Но раз так вышло, вместе с вами она и умереть должна.

Ратиша промолчал. Захар задрожал еще сильнее.

– Не пужай, Евпатий Львович, – попросил приказчик, – и так подземных духов страшуся.

– Ты лучше береги кремень и кресало, если не хочешь с подземными духами повстречаться раньше времени, – посоветовал Коловрат, протискиваясь во вторую дверь с факелом. – От одной искры теперь наша жизнь зависит.

Пропустив всех вперед, Коловрат замкнул и эту дверь, как первую. Ручки на ней также имелись только изнутри. Так что даже если кто-то чудом проник бы в предбанник снаружи, ему предстояло пробить и массивную вторую дверь, прежде чем он доберется до подземного хода. Князь постарался позаботиться о своей безопасности. Как-никак выйти они должны были аккурат под княжеский терем. Прорвись сюда татары – город был бы обречен.

Снова протиснувшись вперед, Коловрат вытянул руку с факелом и произнес:

– Вперед, ребятушки.

Под землей, хоть и промерзшей, было теплее, чем снаружи. Воздух казался даже сухим. Да и двигались они заметно быстрее, так что вскоре Коловрат согрелся, вовсе перестав обращать внимание на свою промокшую ногу. Подземный ход сначала несколько раз изогнулся, а потом стал прямее. Иногда под ногами даже попадались доски, сложенные в некое подобие помоста. Так что воевода со товарищи, хоть и передвигались согнувшись в три погибели, все же шагали довольно быстро.

Правда где-то на середине пути ход вдруг сделался уже. Настолько, что широкоплечий воевода стал часто задевать стены, осыпая мерзлую землю. Это даже несколько раз вызывало панику у тащившегося следом без факела приказчика. В мерцающем свете земля, осыпавшаяся со стен, и правда могла сойти за обвал. О том, что их на самом деле может завалить здесь навсегда, Евпатий старался не думать.