Суданские хроники

Затем султан Мулай Ахмед послал в землю черных каида Мансура ибн Абд ар-Рахмана, имея в виду схватить Махмуда ибн Дергуна с позором и убить его. Сын же государя, Мулай Бу Фарис, отправил к паше посланца, поспешно и торопясь, дабы сообщил он Махмуду, с чем едет каид Мансур ибн Абд ар-Рахман, и приказал паше, чтобы он поберегся, [принял меры] раньше, чем тот к нему явится. Когда известие дошло до паши — а он знал, что оно правдиво, ибо он служил Мулай Бу Фарису, предпочитая его [прочим] сыновьям Мулай Ахмеда, — то он отправился со своим войском к скале Алмина-Вало; среди них был и аския Сулейман. Они остановились под скалой, а когда наступила темная ночь, паша решил подняться на скалу и [напасть] на неверующих. Аския Сулейман возражал против этого. Он сказал: "На скалу ночью не поднимаются для боя!", но не знал, что Махмуд желал погибели себе самому и всем им. Когда наступили последние часы ночи, паша вышел против неверующих с сорока стрелками и десятью человеками из мувалладов — жителей Томбукту. Войско [о том] не знало, как вдруг услышало звуки мушкетных выстрелов, загремевшие на горе вверху на восходе солнца. Люди заторопились и заспешили к [тому] месту, где был шатер паши, но не нашли Махмуда в нем. Они направились в сторону горы и повстречали [тех], кто /176/ спасся из числа соратников его; и те рассказали им, что Махмуд умер и умерли каид Гао — каид Али ибн ал-Мустафа — и те, чью смерть избрал Аллах, вместе с ними обоими. Когда в Махмуда выпустили стрелы и он упал на землю, люди Томбукту подняли его на плечи, чтобы отнести к войску. [Но] неверующие теснили их, и они бросили его. Враги же отрубили ему голову и послали ее аскии Нуху, а аския Нух — канте, государю Кебби, и тот долгое время держал ее на шесте на рынке [в] Лика. Аския же Сулейман поспешно возвратился с войском, боясь быть настигнутым неверующими, пока войско не прибыло к озеру Бенга.

А до того [еще], как умер Махмуд, магшарен-кой Аусемба привел к нему своего сына аг-Назара и просил пашу, чтобы он назначил аг-Назара вождем над их племенем в Рас-эль-Ма, а его бы, Аусембу, назначил править остальными, теми, что [живут] в южной стороне. И Махмуд дал ему на это согласие и разделил их подать (а это с давних времен составляло тысячу мискалей) на две части: пятьсот мискалей с того и пятьсот мискалей — с другого. И дело утвердилось подобным образом.

Потом войско пришло к Джудару, и жил он с ними на острове Зинта, пока каид Мансур не достиг города Томбукту и не вступил в него в четверг первого раджаба единственного тысяча третьего года [12.III.1595], а паша Джудар встретился с ним в Абрадьи. Мансур со своей ставкой поселился в садах Джафара и созвал здесь совет. Затем он двинулся в ал-Хаджар, дабы отмстить за кровь Махмуда, со своим отрядом в шаввале помянутого года [9.VI— 7.VII.1595]. А отряд этот — три тысячи стрелков, конных и пеших. С аскией Нухом он встретился в земле ал-Хаджар; с тем было все сонгайское воинство. Но каид Мансур его победил, добившись над ним такого успеха, какого не достигал Махмуд ибн Зергун. Аския бежал со своим войском, и оставили они мирных жителей, а каид Мансур брал в полон мужчин и женщин, больших и малых, слуг и прислужниц. Со всеми ими он возвратился в Томбукту и назначил властителем над ними аскию Сулеймана. С этого времени ему служили и ему повиновались люди /177/ Сонгай.

Каид Мансур поселился в Томбукту, а был он мужем благословенным, справедливым, рассудительным, сильным в войске. Он удерживал от мусульман руки притеснителей и развращенных; и возлюбили его слабые и бедняки, а распутники и угнетатели его возненавидели.

Позднее между ним и пашой Джударом возникли разногласия, поскольку Мансур вознамерился отобрать у того всех стрелков, какие с ним были, дабы управление землей было бы в его, [Мансура], руке. Ибо Джудар был отставлен со времени прибытия Махмуда ибн Зергуна. Разногласие их дошло до того, что написали [они оба] государю Мулай Ахмеду. И он написал им обоим и разделил [власть] между ними, сказав: управление землей — за Джударом, раз он ее завоевал, управление же войском — за каидом Мансуром; и ни один из них пусть не становится на пути другого.