Суд королевской скамьи

Я стал лучшим питчером в сборной, и, когда они поняли, что я могу постоять за себя и на поле, и вне его, благодаря урокам Бена, дела мои пошли на лад. Даже этот сукин сын тренер уяснил, что со мной надо обращаться повежливее, потому что без меня эта кампания сардинок оказалась бы в самом низу таблицы.

Команды соперников охотились за мной, но я привык к такой игре. Понимаете, я выглядел хрупким и неловким, но на самом деле. все было не так. Я играл в нескольких отличных полупрофессиональных командах в Норфолке против ребят, которые в свое время были настоящими профессионалами, и, черт побери, эта команда новичков из колледжа представляла собой сборище тупых ослов, которые, стараясь перехватить меня, то и дело вылетали с поля. Они прямо хрюкали от раздражения, когда я легко уходил от них. Приложив их таким образом пару раз, я потом прямо заставлял их есть у меня из рук.

Во всяком случае, моя голова была основной целью во всех встречах. В первых четырех играх — я выиграл все вбрасывания — питчер соперника шесть раз бил прямо в меня. К счастью, все мячи пришлись на ноги и по ребрам, Но ни один из них не заставил меня отступить, Можете считать, я просто вызывал у них отчаянное желание наконец вышибить меня.

— Эйби, — сказал мне эта старая деревенщина, — ты можешь подавать с правой руки и с левой. Я понимаю, что ты тоже хочешь быть героем. Но не кидайся в борьбу на базе. Тебе платят за то, что ты подаешь, а не за то, что бегаешь.

Черт, да я и сам знал, что по этой части я не был силен. Раз-другой мне еще удавалась пробежка, но наконец случилось то, что и должно было произойти. Удар пришелся мне в локоть и выбил его.

Потом я тренировался до того, что выступали слезы на глазах. Повреждение было не очень серьезным, но я так и не смог восстановить прежней точности подачи. И мне уже не могли помочь ни все те мячи, что я кидал в стенку гаража, ни подачи Бена. Спортивный департамент любезно проинформировал меня, что я лишаюсь права посещать учебные курсы.

Папа хотел, чтобы я остался в колледже, но у меня стало расти убеждение, что профессора колледжа не могут научить писать. Особенно те, кто никогда не знал моего брата Бена и не представлял, себе то, что я хотел бы написать. Было покончено и с моей карьерой бейсболиста, что, впрочем, явилось не такой уж большой потерей.

После года в команде новичков и после того, как я предлагал свои услуги самым разным газетам, я наконец нашел себе работу в «Вирджиния пайлот», где должен был отвечать за выпуск авиационного листка за тридцать долларов в неделю. По ночам я писал для дешевых журнальчиков истории типа «Врач-маньяк» или «Быстрый пистолет» по пенни за слово под псевдонимом Хорас Абрахам.

В один прекрасный день я устал от этой дешевки и сел писать свой роман. О Бене.

3

Дэвид Шоукросс был больше чем просто издателем. Он обладал почти фантастическим, не имевшим себе равных чутьем на рукописи. Он вырос в семье английских издателей и начал карьеру посыльным за пять шиллингов в неделю, а завершил ее двумя десятилетиями позже в должности главного редактора.

В возрасте двадцати одного года Шоукросс за солидную сумму — тридцать шиллингов в неделю— возглавил отдел публикаций. Чтобы просуществовать, он рецензировал рукописи, поступающие к другим издателям.

Дэвид Шоукросс прошел все испытания и выстоял благодаря блистательному редакторскому таланту. Он отказался возглавить. компанию, хотя продолжал оставаться заведующим отделом.

Шоукросс сам вышел в отставку, когда решил, что для этого пришло время, и основал собственное небольшое издательство.

Он редко выпускал больше дюжины книг в год, но каждая из них отличалась выдающимися достоинствами, и его книги неизменно входили в список бестселлеров. Хорошие писатели старались иметь дело именно с этим издательством, потому что их привлекала его высокая репутация и им льстило, что редактором у них будет сам Дэвид Шоукросс.

Как глава небольшого издательства он мог оставаться на плаву, лишь постоянно открывая новые таланты,что требовало не только обостренной интуиции, но и непрестанного поиска. Американцы считались самыми популярными писателями в мире, но он не мог предлагать им гонорары выше, чем крупные английские фирмы. Он поступал иным образом.

Тщательно проанализировав ситуацию, Дэвид понял, что ведущие американские издатели участвуют в непрерывной изматывающей гонке, которая практически не оставляет им времени искать и пестовать новые таланты, и, более того, ни у одного из американских издателей нет разработанной системы поиска невостребованных рукописей или поддержки многообещающих дарований.