Субстанция

Солдаты с любопытством, страхом и отвращением осматривали изрешечённое тело червеобразной твари, успокоившейся навсегда, которое Семёнов бесстрашно затащил в дом за одно из щупалец. Юноша чувствовал себя героем, совершим какой-то невероятный военный подвиг, и остальные поглядывали на него с каким-то уважением. Казалось, даже Лихов переменил к нему своё мнение и больше не пытался его как-то уязвить. Мёртвую тушу отволокли подальше, но не спускали с неё глаз, как будто она ещё могла ожить.

В здании базы становилось всё темнее, и кто-то из солдат вспомнил, что видел в одном из помещений целую гору восковых свечей, очень старых, но ещё вполне пригодных в качестве источника света. Они тут же принесли свечи, расставив их по всей комнате, и зажгли. Теперь по крайней мере было светло.

После этого Стеклов объявил о своих планах: провести ночь в доме, выставив сменный караул у входной двери, дождаться рассвета и лишь после этого покинуть дом, поскольку уходить отсюда под покровом ночи небезопасно. Никто не посмел оспорить это решение, все понимали, что темнота благоприятствует тем опасным тварям, которые столь успешно нападали из засады, и Михеев, вот уже полчаса не приходивший в себя, был тому явным подтверждением. Прошло ещё минут пятнадцать, когда Галкин неожиданно пожаловался на сильный жар и головокружение. Его уложили на лежанку и влили в рот холодной воды из фляги. Через пять минут на всём его теле выступил пот, и его затрясло как в лихорадке.

– Неужели началось? – испуганно прошептал Семёнов.

– Приведите профессора! – крикнул Стеклов, и Лихов бросился на кухню.

Вскоре появился биолог, за ним следовал солдат, держа его на прицеле автомата. Ливанский даже не посмотрел на Галкина, мечущегося на кровати, а сразу прошёл в угол помещения, где лежали останки червеподобной твари, склонился над ними и начал пристально изучать.

– Профессор, – окликнул его Стеклов. – Нам нужна ваша помощь.

– В чем дело? – прорычал в ответ биолог, напоминая голодного пса, которого отвлекают от жирной мясной кости.

– Вы можете помочь Илье?

Ливанский быстро взглянул на больного, но тут же потерял к нему интерес, начав с интересом перебирать щупальца бездыханной твари:

– Я уже говорил вам, что ничем не смогу помочь. Он инфицирован, началась интоксикация. Кстати, довольно быстро, я даже не ожидал.

– Михеева ранила одна из этих тварей…

– Я не врач, чёрт возьми! – неожиданно взорвался профессор, оборачиваясь к Стеклову. – Скоро он придёт в себя… Да, скоро. И у меня есть версия, почему они нас не убивают, а лишь ненадолго лишают сознания. Хотите знать?

В этот момент входная дверь сотряслась от сильных ударов, и снаружи раздался знакомый им голос капитана Новикова. Семёнов быстро сорвал с двери наспех прибитую к раме доску и впустил его в дом.

Стеклов едва не потерял сознание от радости, впрочем, слишком недолгой:

– Мы уже думали, что не увидим тебя в живых!

Капитан хмуро оценил обстановку, пройдясь взглядом по лицам присутствующих, и вдруг сильно вздрогнул, заметив останки твари в углу, на которые отбрасывала тусклый свет дрожащее пламя свечи, отчего могло показаться, что конечности существа шевелятся, будто оно было живым.

– Вы убили его?

– Это Семёнов, храбрец, – с одобрением заметил Стеклов, и лицо рядового озарилось по-детски наивной гордой улыбкой.

Неожиданно Ливанский громко вскрикнул, схватившись за живот и падая на колени перед тушей твари. Его тело свело судорогой, он упал на четвереньки и отполз к дальней стене, откашливаясь и отрыгивая окровавленную рвоту. Около минуты он хрипел и стонал, пока наконец не изверг изо рта какую-то мерзкую сущность вроде огромного слизня. Профессор посмотрел на Новикова с выражением непередаваемого мучения на лице, затем весь передёрнулся, будто в агонии и застыл на боку в нелепой скрюченной позе.

Отвратительный слизняк неторопливо прополз по полу и начал подниматься по стене, видимо, используя какие-то присоски на своём брюхе. Все оторопело наблюдали за манипуляциями скользкой твари, не выказывая ни малейшего желания даже приблизиться к ленивому червю, порождённому самим профессором, и, возможно, он бы так и смог уползти довольно далеко, если бы капитан Новиков снова не взял ситуацию под контроль. Он подобрал со стола молоток и вбил длинный толстый ржавый гвоздь в брюхо слизня, пригвоздив его к стене. Тварь извивалась с минуту, пока не затихла.

– Вот мерзость! – произнёс Семёнов.

– Мне кто-нибудь объяснит, что это было? – взвыл в истерике Лихов.