Субстанция

Я подсел к ней и, обменявшись всего парой слов, легко заставил её позабыть о «мартини». Она назвалась Моникой. Что ж, пусть будет так. Оказалось, что она жила неподалёку, вернее, снимала комнату в большой старой захламлённой квартире. В самой комнате, однако, было на удивление чисто и прибрано. Бывает и так. Здесь стоял заранее разложенный диван, небольшой шкаф, трюмо, телевизор и лампа под розовым абажуром на небольшом столике.

Когда она начала раздеваться, я заметил, что обе её руки были сплошь усеяны следами от игл.

– Ты ширяешься? – спросил я.

Она недоверчиво посмотрела на меня, но ответила, как мне показалось, честно:

– Я хочу завязать.

Я не спешил вступить с ней в более близкое общение и попросил её просто умыться.

– Это что, какое-то новое извращение? – спросила с вялой улыбкой Моника и устало побрела в ванную.

Когда она вернулась, я уже поджидал её с инъектором наготове. Увидев столь диковинный предмет, она отшатнулась обратно к двери, но я был более проворен и, зажав ей рот свободной рукой, воткнул дуло инъектора прямо у неё под ухом, прежде чем она попыталась завопить. Я держал её около минуты, пока она не перестала биться в моих объятиях. У неё подкосились ноги, и она опустилась на пол, испуганно глядя на меня. Однако постепенно выражение её лица сменилось на расплывающееся в каком-то сладострастном наслаждении, будто она только что приняла дозу героина, которой ей так не хватало.

Я помог ей встать и усадил на диван.

– Что ты чувствуешь? – спросил я, хотя уже знал, какой ответ получу.

Разумеется, то, что она чувствовала, было верхом наслаждения, эйфорией. Направив настольную лампу прямо ей в лицо, (ни дать ни взять следак ночью в камере для допросов), мне оставалось только наблюдать, как менялись контуры её лица, мускулы наполнялись соком, дряблая кожа натягивалась на кости черепа, а морщинки незаметно сглаживались – и через несколько минут на меня взглянул человек, помолодевший лет на пять-шесть как минимум.

Видимо, она что-то заподозрила, потому что сорвалась с места и бросилась к зеркалу. Затем, сияя от восхищения, повернулась ко мне.

– Ты – волшебник? – спросила она.

– Не совсем. Считай, что я заплатил авансом, – ответил я и начал раздеваться.

Теперь мне начало казаться, что она всё-таки в моем вкусе…

***

Утром я тихо встал и оделся. Моника всё ещё спала… или делала вид, что спит. Внимательно осмотрев её лицо в лучах восходящего солнца, пробивающегося сквозь занавеску в окно, я не заметил никаких настораживающих перемен. Она была уже совсем не той, какой я впервые увидел её в прокуренном баре.

Я улыбнулся её спящему миловидному помолодевшему лицу и, захватив серый чемоданчик, покинул эту комнату, приютившую меня на ночь. Утро встретило меня мерцанием солнечных зайчиков, прошмыгнувших по мокрому, после недавно прошедшего тёплого дождя, асфальту, и мои мысли были так же светлы и преисполнены надеждой на будущее. Я даже не чувствовал, что стал беднее уже на два заряда бесценного картриджа.

Моим следующим желанием было рассчитаться со своим кредитором и лишь после этого подумать о будущем.

Я застал его в салоне красоты, где он частенько любил проводить время, проявляя крайнюю заботу о своей внешности. Секьюрити пропустили меня без проблем, но я знал, что дверца мышеловки захлопнулась и выбраться отсюда будет куда сложнее.

Я вошёл в светлую комнату, где вокруг Мамонта, (так его звали в кругах братвы), разлёгшегося на кушетке на животе, будто морж на лежбище, суетилась симпатичная грудастая массажистка. Мамонт лишь слега повернул голову в мою сторону и, лениво приподняв одну бровь, спросил:

– Ну что, принёс бабки?

По-моему, это была одна из его излюбленных реплик.

Я подошёл к нему, на ходу доставая из чемоданчика инъектор. Молодая массажистка посмотрела на меня с удивлением, но без всякого испуга. Видимо, она прекрасно знала, что за предмет в моих руках и видела его не раз у своих же коллег. По-моему, она не могла понять одного – зачем нормальному пацану это медицинское устройство?

– Я думаю, Мамонт, что это больше, чем бабки, – ответил я и недолго думая приставил холодное пластиковое дуло моего пистолета прямиком к его затылку.

Он только успел содрогнуться всеми своими жировыми складками, как я всадил в него порцию чудодейственного эликсира. Повинуясь рефлексу, он развернулся всем телом, словно взбесившийся зверь, и попытался достать меня своими мясистыми пальцами, когда начало действовать моё удивительное средство. Можно было видеть, как его обвисшие щёки втянулись обратно, будто кто-то натянул их невидимыми нитями, тёмные мешки под глазами просветлели, жир под складками на всём его грузном теле в одно мгновение как бы рассосался и остались только упругие мышцы, нервно подрагивающие под заметно помолодевшей кожей. Даже его взгляд, казалось, прояснился и был уже не таким угрюмым и ненавидящим весь свет, как раньше.

Он тряхнул головой, будто только что получил прямой удар в челюсть, и посмотрел на меня с таким выражением, словно увидел архангела в белых одеждах.

– Что это было? – проговорил он.