Ступень Пятая

— То есть ты Ярослава в качестве жениха совсем не рассматриваешь? — съехидничала Светлана.

— Почему это?

— А как же примета, что платье жениху заранее не показывают?

— Я разве показываю? Я говорю, какого на мне точно не будет.

В голосе Дианы звучала откровенная враждебность, что меня удивило: обычно девушки общались довольно мирно. А тут Мальцева как будто транслировала Тумановой: «Тебе тут не рады. Вали отсюда». Но Светлана притворилась, что ничего не замечает.

— У Ирины очень красивое и дорогое платье от Макара Фокина, ведущего глазьевского дизайнера.

Я вспомнил о своей небольшой диверсии в глазьевском магазине во время нашей с ними войнушки. Скандал тогда получился знатный, и слухи о низком качестве глазьевской продукции ходили долго. Оправились, значит, от репутационных потерь, если наряд для столь статусной невесты у них заказывали. И понятно, почему сам Глазьев после скандала с его сыном присутствует на свадьбе цесаревича.

— Значит, у Глазьевых я точно ничего шить не буду, — заметила Диана. — Это надо же так умудриться — подчеркнуть все недостатки невесты. Я бы посчитала это диверсией.

Счастливая новобрачная диверсией свое свадебное платье не считала. Она выглядела весьма довольной жизнью, и, подозреваю, что ей было наплевать на мнение какой-то там Дианы Мальцевой.

— Супруге моего брата сейчас завидуют очень многие. Не думала, что ты окажешься в их числе, — пустила шпильку Светлана.

— Ты слишком высокого мнения о притягательности Александра.

— Наследуемый им трон притягивает даже тех, кому лично он не очень нравится.

— Я — Мальцева, — гордо сказала Диана, по привычке выпятив грудь. — Мне чужой трон не нужен. И вообще, у меня планы на учебу. Я и Ярослава уговариваю поехать со мной в Германию.

— Возможно, не такой плохой вариант, — поддержала ее Светлана.

Диана неожиданной поддержке не обрадовалась. Она с таким подозрением посмотрела на Светлану, как будто та только что сказала, что поедет с нами. О моем конфликте с Тумановыми Мальцева не знала, поэтому все рассматривала через призму собственных интересов.

— А ты куда планируешь поступить?

— Пока точно не решила. Но в Германию точно не поеду. Отец считает, что образование нужно получать в собственной стране.

— И правильно, — поддержала Диана, как будто не она только что говорила о том, что собирается учиться в другой стране. — Я всегда говорила, что император — умнейшая голова.

— Неожиданно, но очень приятно, — прозвучал голос обсуждаемого объекта прямо за спиной Дианы. — Игнат Мефодьевич меня все больше ругает, а вот его внучка признала наличие некоторых достоинств.

То, что император направился к нам, я давно отметил, но причины беспокоиться не видел: вряд ли он заподозрит, что я о чем-то договариваюсь со Светланой в присутствии Дианы. Сейчас он улыбался, явно польщенный словами младшей Мальцевой.

— Мальцевы всегда были за честность, — не растерялась Диана. — И если дедушка вас иногда в глаза поругивает, то это лишь потому, что хочет чтобы вы были еще лучше. За глаза он о вас отзывается очень хорошо.

Я сумел удержать улыбку, хотя прекрасно помнил, как за глаза отзывался Мальцев-старший об императоре, и не только. Боюсь, сложно будет найти хоть кого-то, о ком он отзывался хорошо. При мне он обычно говорил о других только гадости. Император словам Дианы тоже не слишком поверил.

— Игнат Мефодьевич? Хорошо? — он весело рассмеялся, а Диана недовольно надулась и это она еще не знала, что следующими словами императора будет: — Барышни, вы не будете возражать, если я у вас ненадолго украду Ярослава. Мне нужно с ним приватно побеседовать.

— Разумеется, нет, — ответила Диана с видом «Лучше бы вы украли Светлану».

Но Туманову ни ее ответ, ни вид были не важны, потому что он на нее больше не смотрел, сделал мне приглашающий жест рукой и пошел, рассекая людское море, с такой скоростью, что я за ним едва успевал. Мог бы и не торопиться — в нашем разговоре не было никакой необходимости — но это было бы неуважением к правителю. Император вышел из огромного зала, огляделся, как будто раздумывая, прошел немного по коридору, остановился у одной из дверей и посмотрел на меня.

— Огорчен, что лишился кампании девушек? — с доброй отеческой улыбкой спросил он. — Это ненадолго. Скоро вернешься к ним в целости и сохранности.

Дверь он отворил, сам вошел, дождался, пока я тоже перешагну порог, после чего дверь прикрыл и спросил:

— Кстати, у тебя что с Мальцевой?

Он сел на один из маленьких низких диванов, которых в этой комнате было несколько, и жестом предложил мне сделать то же самое. Я выбрал диван поближе к двери и ответил:

— Я прикрываю ее от деда, Иван Михайлович. Ее не устраивают его брачные планы.

— Понятно, а то я уже подумал, что ты забыл о моем запрете на договоры с другими кланами.

— Жениться я могу и без договора, — ответил я не без желания увидеть реакцию собеседника, но тот остался невозмутим. — Но в мои планы это пока не входит.

— А в планы Мальцевой?