Ступая за Край

— Смотрю, друг мой, ты не обходишься ни единой ночи без рабыни, — Меланмир.

— Они отвлекают дух мой и дарят покой телу, иначе сон не идёт ко мне, тревога селится в сердце моём.

— Что ж, женщина способна отвлечь от многих дум, но порой кажется, что злой дух вселяется в тебя… не слишком ли много женщин и сладостных утех?

- Не может быть женщин слишком много, больше, чем возможно и желанно телу мужа, ты знаешь это.

— Что думает жена твоя об этом? Неужели уши твои не устали от упрёков и ревности женской?

— Не слышу упрёков из уст Эльиинг, ты знаешь, как отличаются нравы в Дальних Землях, и что жёны наши не упрекают мужей своих в том, что требуется духу их и телу.

— Меланмир, — после молчания произнёс Аралан, — никогда я не спрашивал тебя, но ответь мне сейчас, когда Эвиси лишь пред Главной Богиней жена твоя, и мне, и тебе известно, что это ненадолго. Почему ты не завершил свой брак? Что останавливало тебя? Что тому причина? Порой я спрашиваю себя и не могу найти ответ. Друг мой, мне известно, что ты любишь женщин не меньше меня, хотя и воздерживаешься от ночей с рабынями… Мне известно, что у тебя есть приближённая к телу, любовница, что живёт она во дворце твоём, и огромные покои ты выделил ей, почему же ты не завершил брак с Эвиси? Уж не запрет ли прекрасной Меидин послужил тому причиной?

— Меидин прекрасна, но вряд ли она может наложить такой запрет, Аралан. Как верно говорят уста твои, Меидин — любовница, и у неё нет прав на тело моё и дух.

— Тогда что? В чём причина? Если бы ты завершил брак, как того требует закон, если бы поступил так, как нуждается тело мужа, то Эвиси сейчас бы не скрывалась в этом грязном поселении! И не пришлось бы ей покидать дворец твой, судьба изгнанницы не стала бы её судьбой… что двигало тобой, Меланмир?

— В твоих словах правда, если бы я завершил брак, как требует того закон страны моей и твоей, закон природы, и как того требовала Королева Эвиси, то не постигла бы страшная участь её.

— Она требовала?

— О, да, она гневалась и метала в меня ножи! — Меланмир улыбнулся.

— Не лучший способ вызвать волнение в муже…

— Нет, не лучший, но такова сестра твоя, и нрав её не остановил бы меня.

— Что же остановило тебя, друг мой?

— Поймёшь ли ты меня, Аралан… Горотеон, отец твой, предложил мне брак с дочерью его, как залог мира между землями нашими, я помню, что подтолкнуло вас к решению этому слова Жрицы, но это не имело значения для меня. Брак был выгоден, а я слишком молод, чтобы понимать последствия шага этого. Все мы заключаем браки, которые выгодны в первую очередь Землям и народам нашим. Так поступил ты, и так же поступил я, так же поступит Эарсил, когда придёт время его. Я связал себя узами брака и привёз во дворец свой жену… Вот только получил я не жену, а дитя, о котором заботился. Я привозил ей кукол и заказывал ножи у оружейника под руку её, потому что скука снедала её, я учил её искусству стрельбы и даже наукам, к которым она не проявляла интереса, порой сердясь на неё, словно она дитя моё. Я полюбил её всем сердцем, но полюбил как сестру или дочь, зная шрамы на её теле, которые она показывала мне малышкой, жалуясь или веселясь, зная страхи её и печали, зная радости… Когда пришло время, я просто не смог переступить через мысль свою, что Эвиси — сестра мне. Что-то глубоко внутри меня противилось этому. Я знал, что рано или поздно мне придётся сделать это, что моё игнорирование того, что жена моя из плоти и крови и не дитя более, не может длиться вечно, но каждый раз откладывал завершение брака, ища оправдание себе. Знай я наперёд судьбу её, я не поступил бы так…

— Ты прав, Меланмир, мне сложно понять это, но я знаю, что не всё ведомо и открыто мне. Теперь всё что можем мы — это спасти Эвиси от суда Главной Богини… И всё же тревога не покидает сердце моё, оно не может допустить, чтобы она жила одна, без того, кто позаботится о ней, как брат или как муж.

— Возможно, со временем, она найдёт себе мужа… Эвиси молода и красива, нет причин, по которым она не сможет выбрать себе мужа, который и обеспечит её защитой, и даст имя своё.

— Случится ли так — известно только богам, сердцу же моему необходима уверенность в жизни Эвиси.

Появившийся в покоях воин был высок и статен, тёмные волосы его вились, а глаза смотрели внимательно.

— Много лет ты был больше, чем другом мне, Кринд, больше, чем братом, и только тебя я могу просить об этом, зная, что никогда уста твои не покинет тайна эта…

— Я сделаю всё, Аралан, знаю, как важно это разуму твоему и сердцу.

— Подумай. Подумай хорошо, я не хочу неволить тебя. Знай, что в случае согласия, твои глаза не увидят больше Дальних Земель, не увидят родных и близких, ты навсегда будешь изгнанником и никогда не сможешь вернуться.