Студенты. Книга 2

«Володька все такой же неугомонный, спешащий куда-то. А ведь ему под семьдесят катит, он даже чуть постарше меня. Выглядит что-то неважно, седой весь и худой. Правда, полным-то он никогда и не был…» Так, в разговоре с самим собой, Савва Николаевич налил в электрический чайник свежей воды из-под крана, вставил вилку в розетку и принялся осматривать кабинет Володьки Хайшина, его студенческого приятеля.

Они, собственно, были из одной области. Володька приехал в институт из небольшого городка, прославившегося своими грязевыми источниками. Мать его работала санитаркой в знаменитом на всю Россию санатории и очень хотела, чтобы ее единственный сын, который рос без отца, погибшего от взорвавшейся мины на стройке, где он работал экскаваторщиком, «вышел в люди». Володька был старателен, в школе учился хорошо и часто помогал матери в санатории. Да так увлекся медициной, что не мыслил себя в другой профессии. Успешно сдал экзамены за десятилетку и по направлению администрации санатория попал в список льготников для поступления в институт. Но льгота не потребовалась. Володька, как и Савва, без проблем прошел вступительный конкурс и был одним из лучших студентов в их группе.

Спокойный и уравновешенный, он не встревал ни в какие разборки на факультете, ни с кем не связывался, но ни с кем особенно и не дружил. Ему нужно было выжить, и Володька с первого курса пошел в санитары хирургического отделения, чтобы быть ближе к своей мечте — стать хирургом. После окончания института его оставили в ординатуре, потом он много лет работал дежурным хирургом на «Скорой помощи», затем специализировался в онкологии, наконец, стал ведущим хирургом-онкологом Санкт-Петербурга. Володька мог бы давно быть доктором наук, профессором, но его наука как таковая не увлекала — любил все делать своими руками, а они у него были золотыми. И если кто-то не брался за тяжелую операцию, то шли к Володьке, он редко отказывался. Говорил только: попробую, за результат не ручаюсь. И творил чудеса. Слава о нем давно пересекла городскую черту, он стал символом отечественной онкологии, как и многие его предшественники, учителя.

Сам Владимир Викторович относился к своей славе наплевательски. Никогда ею не воспользовался по жизни. Даже тогда, когда до сорока пяти лет с семьей из четырех человек и престарелой мамой, забранной к себе в Ленинград, жил в скромной двухкомнатной квартире-хрущевке на Гражданке. Пропадал на работе сутками, приходил домой, чтобы увидеть детей, которых безумно любил, дочку и сына. И снова шел «пахать» в свое любимое хирургическое отделение. Семья не распалась благодаря такой же трудоголичке жене да матери, которые следили и ухаживали за детьми. К пятидесятилетию Володьки семья переехала в хорошую четырехкомнатную квартиру, наконец доставшуюся ему по очереди, в которой он «стоял» почти четверть века. Только успел переехать, а тут перестройка в стране началась, и вместо онкологических в клинику каждый день стали привозить раненных в грудь. Одно время отделение, где Владимир Викторович работал, заведующий даже перепрофилировал под торакальное травматологическое. На деле это означало, что каждый день привозили молодых людей с ножевыми или огнестрельными ранениями грудной клетки.

— Как на фронте, — шутил на пятиминутках у главного врача Володька.

Но постепенно жизнь налаживалась, разборки с применением ножей и пистолета как последнего аргумента отошли на второй план. Отделение снова стало заниматься онкологией, которой в городе не убавилось.

Семья у Володьки оказалась стойкой, не распалась. Дети, несмотря ни на что, выросли, оба закончили мединститут. Дочка, старшая по возрасту, стала наукой заниматься еще в институте, да так и осталась на кафедре гистологии, любимом, кстати, предмете их отца на первых курсах. Со временем стала известным специалистом в городе, обзавелась своей семьей, подарила внука Алешку, в котором дед души не чаял. А сын Виктор, названный в честь погибшего рано отца Володьки, пошел по стопам своего отца, стал хирургом. Они какое-то время даже работали вместе. Но однажды сын пришел домой и сказал:

— Папа, ты не обижайся, я ухожу из твоего отделения. Поеду во Всеволожскую больницу работать, заведующим зовут общей хирургии.

— Но у тебя же без пяти минут кандидатская, Витюха, ты чего, не рехнулся, часом? — удивился отец.

— Нет, батя. Это твоя научная работа, а не моя, вот и занимайся сам. А во-вторых, лишние разговоры в клинике надоели: папин сынок и все такое… Хватит, отец. Спасибо за науку, а теперь я сам должен. Понимаешь?

Володька походил-походил по квартире.

— Понимаю, поезжай… Только не забывай, что ты Хайшин.

Сын, видно, не в отца пошел: быстро сделал служебную карьеру, теперь в городе заведует крупной больницей, а еще и сорока нет. Правда, женился уже два раза, но не нашел себя в семейной жизни. Распались оба брака, внуков от сына Володька так и не дождался.