Студентка по вызову

Замеченный только мной, он поднял руку и поманил меня, а затем приложил ладонь к уху, изображая телефон. А потом еще раз поманил.

Ничего не понимая, я напряженно следила за этими жестами. Он хочет что-то… рассказать мне? Позвонить? Сообщить о том, что кто-то звонил? Или чтобы я позвонила?

Я уже было обернулась к Рику – обратить его внимание на брата – но он как раз в этот момент встал, чтобы забрать у матери пустой бокал, а там и отвлекся на одного из гостей.

Не зная, что и предпринять, я снова бросила взгляд на Мартина.

Тот еще раз, уже нетерпеливо, махнул мне рукой и вытащил свой телефон, что-то на нем показывая. Может, есть какие-то новости по нашему аресту, о чем он не хочет говорить вслух?

Я решила, что ничего страшного не случится, если я подойду и узнаю, в чем дело. Тем более, Рик все еще был занят. Вдруг это реально что-нибудь важное? 

***

Когда я дошла до угла стены, к которой прислонялся Мартин, его уже там не было. Точнее, он был, но уже в конце коридора, с одной стороны которого была стена с какими-то старинными гравюрами, а с другой – огромное, во всю стену окно с тем же великолепным видом, что открывался из фойе.

– Мартин? – позвала я ему в спину.

– Идем, идем… – нетерпеливо позвал он в полуоборота и не останавливаясь ни на шаг.

Точно что-то важное, испугалась я, ускоряя шаг и лихорадочно соображая, что же еще могло нам угрожать. Меня выдворяют из страны? Отчисляют? На Рика все же накатали заявление?

Черт, ну почему сразу не сказать?!

Мартин завернул за угол и пропал. Вот гад! Чуть ни бегом я бросилась за ним, еле вписавшись в поворот, свернула туда же, куда и он, и оказалась в еще одном коридоре – широком и выполненном все в том же, модернистском стиле, но куда как более торжественном и роскошном. Стены казались не выложенными, а отлитыми из мрамора – эффект, безусловно достигнутый идеальной подгонкой плит. По обеим сторонам под потолком пролегала подсветка, искусно спрятанная и дающая мягкий белый свет… Казалось, меня ведут в личные покои какого-нибудь короля или магната мирового значения…

А ведь так оно и есть, поняла, остановившись перед огромными, двойными дверьми с вертикальными трубками-ручками по всей длине. Одна из дверей была приоткрыта, словно ждала меня – туда же, по всей видимости, просочился и Мартин. Больше ему просачиваться в этом коридоре было некуда.  

Уже зная, кто меня ждет за этой дверью, с замирающим сердцем, я толкнула приоткрытую половинку рукой и шагнула в комнату за ней.

Если только этот огромный, пустой и холодный кабинет со всем тем же, несравненно красивым видом из окна, можно было назвать комнатой.

– Ну здравствуй еще раз, Снежана, – поздоровался сидящий за громадным столом мистер Мэйсон старший, разглядывая меня из-под тяжелых, полуопущенных век.

– Здавствуй…те… – проговорила с опаской, поглядывая то на него, то на Мартина, уже успевшего расположиться в кресле перед столом, то назад – на дверь.

Что им от меня нужно?

– Проходи, садись… – Мистер Мэйсон показал рукой напротив Мартина.

– Эээ… – я еще раз неуверенно оглянулась. – Может, Рика позвать?

– Не надо, – жестко отреагировал отец. – Информация, которую я хочу передать тебе… Скажем так, Рик не хотел бы, чтобы ты о ней знала. Садись.

Не в силах противостоять этому, жесткому властному тому, я сделала несколько шагов к креслу, готовая, при малейшей опасности, сорваться с места…

Мартин хохотнул.

– Интересно, что Рик успел нарассказывать ей, что она так боится…

–  Никогда не говори ни с о ком в третьем лице, если они находятся рядом, – тут же получил отповедь от отца. – Сколько можно учить тебя – с нижестоящими надо говорить так, чтобы они почувствовали себя ровней. Только так можно добиться их уважения.

Ничего не ответив, Мартин хмыкнул, а я постаралась не обращать внимания на то, что меня только что обозвали «нижестоящей». И села в кресло, предварительно отодвинув его подальше от неприятного братца Рика.

– В общем так, девочка… – отец решительно хлопнул по столу ладонью. – Вокруг до около ходить не будем… давай сразу же к делу. Рик, возможно, и хочет жениться на тебе, но… не женится. У нас семейная договоренность с одним очень сильным и очень могущественным кланом – из тех, которые отменить можно, только если над тобой два метра земли и крышка гроба. 

– Что? О чем вы? – я в растерянности смотрела на него, пытаясь понять, не шутит ли он. Может, это проверка на верность? 

– Рик уже знает об этом, – продолжал мистер Мэйсон, не обращая внимания на мой вопрос. – И чрезвычайно расстроен, что придется дать тебе отворот поворот. Поэтому… чтобы мой сын не страдал душевно, я предлагаю тебе сделать этот шаг первой. Да ты и сама не будешь чувствовать себя брошенной. Поверь мне… это ужасно – чувствовать себя… брошенным.

Взгляд его на мгновение заволокся, словно старик проникся каким-то неприятным воспоминанием. Наверняка собственный развод вспомнил…

Я помотала головой, пытаясь вытряхнуть из нее все ненужное и сосредоточиться на том, о чем со мной говорят.

– Я не понимаю… Вы… серьезно?!