СТРУНА ИСТОРИИ

Будущего нет, мы его не знаем. В настоящий момент, который уходит, реально только прошлое, то есть реально то, что мы изучаем, это только история. Даже наши с вами занятия, они еще не успели начаться, а стали прошлым, потому что, когда я пришел в первый раз и начал вам читать лекцию, — это такое же прошлое, как поход Юлия Цезаря на Галлию. Оно было, оно прошло, оно отложилось, и только это является материалом для наших источников. Вот почему окном в историю является изучение прошлого. А «история, как сказал Карл Маркс, — это единственная наука, которую мы знаем. Соответственно, есть история природы и история людей, и они постоянно между собой взаимодействуют». (Это я своими словами передаю.) И это взаимодействие — основа любой науки.

Итак, хотя мы и будем заниматься большое количество времени этнической историей, тем самым мы историками не становимся, что признали, надо сказать, сами историки, профессор Мавродин,[41] декан истфака, а ныне почтеннейший профессор на истфаке, когда обсуждалась концепция, которую я вам сейчас излагаю, сказал от лица всех историков: «Мы не компетентны разбирать эти вопросы. Географию мы знаем лишь в школьном объеме, ну, где какая река течет и где лес, где степь. А вовсе не в том научном объеме, в котором ее изучают на географическом факультете. Поэтому мы не можем сказать по поводу этой теории (не компетентны) — ни да, ни нет».

И устранился от разговора.

А на вопрос мой: «А надо ли оную концепцию публиковать?» — он сказал: «Вот это речь не мальчика, но мужа. Конечно, надо».

Я тоже с ним согласен.

* * *

Итак, взяв историю за подспорье, мы должны определить сферу нашей компетенции и в вопросах географических. География нужна не меньше истории, еще в XVIII в. при Екатерине был умнейший человек — Иван Болтин,[42] написавший большие примечания, двухтомные «Примечания на «Историю России» господина Леклерка» — так они называются. И он там написал, что «у истории без географии встречаются претыкания», — как, впрочем, мы скажем, что у географии без истории тоже встречаются претыкания.

Какая география нам нужна? Математическая география нам мало пользы принесет. Поскольку я сейчас читаю физгеографам, то экономическая география для нас тоже большого значения иметь не будет, — поскольку она изучает очень новый период, период очень недавний, который недостаточен для того, чтобы делать какие-либо суждения. Поясняю этот тезис. Для того чтобы разобраться в каком-то явлении, надо знать его минимально, но достаточно. Излишние детали знать совершенно ни к чему, это гегелевская «дурная бесконечность». Но и недостаток знаний не дает повода сделать правильный вывод.

Ну, вот представим себе, что приехал с Марса какой-то исследователь на Землю и заметил, что существует вот такая у нас серенькая полоска, но дождя нет. Пробыл он на Земле часов пятнадцать, потом сел в свой корабль, улетел на Марс и представил обстоятельный доклад, что на Земле температура такая-то, осадки не выпадают, погода ясная, но не очень. Был бы он прав? Нет. Ему нужно пробыть минимум год, для того чтобы увидеть смену времен года, а желательно несколько десятилетий для того, чтобы увидеть, что бывают зимы крепкие и зимы слабые; бывают лета дождливые и лета, наоборот, знойные; бывают осени ранние и поздние, — тогда он представил бы достаточно сведений.

Вот поэтому мы должны взять историю в том минимальном объеме и географию в том же минимальном, но достаточном объеме, который нам нужен. А для этого что нужно? Ну, физгеографы 4-го курса уже знают, что Земля разнообразна, что на Земле существуют полярные зоны и тропические зоны, сухие и влажные и населяют ее совершенно разные этносы. И вот эту внешнюю сторону Земли, соотношение человека с природой надо знать, как основу для того, чтобы делать дальнейшие выводы.

Так как же связать и можно ли связать эти две области, казалось бы, совершенно различные, — физическую географию, совершенно нам необходимую, и историю событий, необходимую в той же мере?

Вы знаете, что до 60-х гг. нашего времени это было совершенно не возможно, потому этого никто и не сделал. Но после Второй мировой войны появилось одно замечательное открытие, правда, не у нас, а в Америке, но принято оно у нас на вооружение тоже полностью. Это то, что называется системный подход, или системный анализ. Автор его — фон Берталанфи[43] — американец немецкого происхождения. Работал по биологии в Чикагском университете и, как он пишет, сделал по поводу системного анализа доклад, который был совершенно не понят в 1937 г., и он сложил все свои бумаги в ящик стола.

Потом он, значит, пошел воевать. К счастью, его не убили, он вернулся к себе в Чикаго, достал свои старые записки, повторил доклад и говорит: «Я нашел уже совершенно другой интеллектуальный уровень».