Стройотряд

В этот момент мотоцикл с двумя американцами занырнул в выползающую из ущелья тень. Оба мертвеца ожидали, что мотоциклист включит фару, ведь впереди у того было ущелье с далеко не ровным дном, проехать в темноте там было попросту нереально, но света не было. И тогда им стало понятно – как американцам удавалось перемещаться в абсолютной темноте без света:

– Инфракрасные фары, – произнёс Сергей.

– Они самые… – медленно ответил Майор, мысленно прикидывая местоположение движущегося в темноте мотоцикла. – Давай! – наконец рявкнул он в гарнитуру, года воображаемый мотоцикл оказался на воображаемом минном поле. – Жми единицу!

И Сергей нажал…

Он помнил, что цифра «1» – это шестнадцать каменных «бутербродов» с килограммом «пластилина» земным весом вместо «масла» в каждом, которые Майор час назад раскидал из темноты по освещённому тогда ещё солнцем устью ущелья. Дорога там была неширокая. Если ширина самой расщелины в стене каньона и составляла около полуста метров, то дно её было не прямым, а полуовальным, проехать там можно было по извилистой полосе шириной метров от силы пятнадцать. Эту самую «проезжую» полосу мёртвый десантник и превратил в минное поле.

…Рвануло в ущелье, как говорили деды, будь здоров! Но достигли ли они при этом успеха – того мертвецы точно знать не могли. Короткие вспышки рвущихся самодельных мин на доли секунды высветили силуэт мотоцикла, и только. В ущелье ничего не горело и не сверкало. Даже пыли не было, – она здесь оседает очень быстро. Чернота абсолютная. Живы ли американцы, нет ли – совершенно непонятно.

А тем временем на фланге у мёртвого опера что-то изменилось.

Сергей посмотрел налево, где по убывающей на глазах светлой полосе, будто убегая от преследовавшей его черноты, всё ещё ехал второй мотоцикл. Мотоциклист нагнулся вперёд, почти лёг на руль, а пассажир за ним привстал, полусогнувшись, как борец на ковре перед схваткой, в руках его была винтовка и он стрелял. Стрелял вперёд, где в полукилометре навстречу мотоциклу шёл в полный рост Андрей Ильич, широкий, могучий, мёртвый. Он делал несколько шагов вперёд, останавливался и стрелял, снова делал несколько шагов, снова останавливался и снова стрелял, коротким очередями по два-три патрона.

– Да что он делает, старый дурень! – зло проговорил Сергей. – Тёзка! Вот тебе подрывная машинка, – он протянул в темноту руку с пультом, рука сразу же встретилась с рукой товарища, – «бомбёшку» одну оставляю тебе. Закончи с этими чертями и гони на машине к нам!

Отдав пульт, он подхватил вторую «бомбёшку», достал из кармана фонарик и, подсвечивая им себе дорогу, длинными прыжками побежал за вторым мотоциклом. Позади в ущелье ухнуло, – это Майор продолжил дело гарантированного истребления американских камикадзе…

…Когда мотоцикл, что свернул направо – в его сторону – и погнал по светлой полосе, стал забирать по пологой диагонали влево, Андрей Ильич понял, что ехать километр до места, где он сидит с бомбами и гранатами и ждёт в засаде, мотоциклист не собирается, и что, как только свернувший к ущелью второй мотоцикл нырнёт в тень, этот последует его примеру.

Что второму через минуту придёт конец – о том Андрей Ильич точно знал и ни секунды в том не сомневался. Но вот позволить этому ухарю пересечь светлую полосу, и нырнуть в темень – этого допустить было никак нельзя.

Мертвец сразу сообразил – как не дать янкесу свернуть влево: нужно было принудить того двигаться всё время прямо, на него, прикрываться широким обтекателем мотоцикла, который – при такой-то начинке! – просто обязан быть бронированным и защищать не только упрятанную внутрь бомбу, но и наездника. Объяснять Сергею по рации этот свой простой как лопата план мёртвый опер не стал, – чай не дурак, сам догадается; поэтому и ответил ему коротко: «Разберёмся».

Оставив так и не пригодившиеся «бомбёшки» лежать, где лежали, мёртвый опер взял поудобнее автомат и шагнул из тени. Едва вышел, тут же прицелился, выстрелил, прошёл немного вперёд и влево, – чтобы выпрямить намеченную мотоциклистом диагональ, заставить того двигаться прямо вдоль полосы света, – снова прицелился, выстрелил…

…Он бежал и видел, что не успевает выйти на дистанцию уверенного поражения противника огнём из автомата. Вот-вот, ещё каких-то полминуты, и американцев накроет темнота, а мёртвый опер останется один на виду, и не похоже было, чтобы Ильич собирался прятаться в темень. Он явно провоцировал американцев, связывал боем, не давал свернуть влево и подставить ему бок, а вправо им не надо. Что творилось позади, того американцы не могли не заметить, – а значит понимали, что и сзади может прилететь, и что надо гнать, гнать вперёд, и стрелять, пытаясь свалить мертвеца, и они гнали… Гнали прямо на Ильича, который стрелял в них и стрелял, стрелял и стрелял, а привставший позади мотоциклиста стрелок стрелял в него. И наверняка попадал.