Строим доверие по методикам спецслужб

Старший инструктор по строевой подготовке, под началом которого состояли четверо помощников, был из тех опытных морпехов, которые видят все. И он заметил, что новобранец будто впал в ярость. А это непорядок.

Ярость приводит морпехов к гибели. Паника мешает мыслить ясно, вызывает резкое повышение сахара в крови, лишает легкие кислорода, действует на регуляцию моторики, заставляя трястись и дрожать, резко сужает поле зрения. Эти физические реакции на страх приводят к его усилению по мере того, как тело начинает действовать по своему усмотрению.

Этот материальный разум, работающий вне сдерживающих рамок здравого смысла, становится сумеречной зоной беспричинного страха.

В бою это смертельно опасно. А неконтролируемый страх во время заседания совета директоров может разрушить карьеру.

Инструктор направился к новобранцу, а тот даже его не слышал. Он еще не стал морпехом. Настоящий морпех быстро бы справился с паникой и был начеку.

Главная задача подготовки новобранцев состоит в том, чтобы научить гражданских лиц заменять инстинкты отработанными реакциями: установленным порядком действий (УПД). Он действует для каждого звена командной цепи. Когда вы видите инструктора по строевой подготовке в кино с персональным жетоном на шее, знайте, что он не для идентификации: это сокращенный УПД на разные случаи. Рассматривайте его как миниатюрный вариант листа с инструкциями, который всегда при мне во время полета, или как код доверия и систему четырех шагов.

— Какие проблемы, матрос?

Новобранец вскочил так резко, что чуть не уткнулся головой в широкие поля форменной шляпы сержанта, которую называют шляпой медведя Смоки[9]. Он даже не заметил, что его товарищ уже давно стоит по стойке смирно.

— Сэр, этот новобранец не может найти кое-что из своих вещей!

— И это дает вам право устраивать беспорядок?

— Нет, сэр!

— Вольно! — Инструктору нравился этот парень. Оба они были плотными, невысокого роста, из бедных районов Среднего Юга: один из Кентукки, другой из Теннесси. Оба выросли в небогатых семьях, да и сейчас не были богаты. Инструктор, сержант Конрад Хауэлл, — кадровый офицер с опытом участия в боевых действиях пехоты, трудным и страшным, как обычно и бывает на службе своей стране. Но его семья из четырех человек до сих пор имела право на продовольственные талоны. В армии служат не за деньги.

— Немедленно убери свои вещи, матрос!

— Сэр, разрешите помочь ему! — сказал его товарищ, парень постарше, отучившийся три года в колледже.

— Разрешаю! А затем вы оба будете драить палубу.

Штаб-сержант Хауэлл повернулся и ушел размашистым шагом. Его широкая шляпа, казалось, плыла по воздуху.

— Какого черта, Шейн? — сказал товарищ испуганного новобранца, опекавший его во время обучения.

— Кто-то взял мои деньги. Все, что у меня было!

— Расскажи сержанту.

— Что может сделать штаб-сержант Хауэлл? — Новобранец не привык просить о помощи.

— Ну… Не знаю, Шейн. Мне кажется, именно так и должен поступить морпех.

— Я уже насмотрелся на то, как должен поступать морпех.

— Если это не сделаешь ты, сделаю я.

— Забей, Джо, — мрачно сказал новобранец.

Они побрели драить санузел.

Наказание на самом деле было чуть ли не отдыхом по сравнению с мучительными тренировками: 30 отжиманий — максимум, разрешенный в эту погоду в соответствии с инструкциями, которые Хауэлл хранил под своей сержантской шляпой вместе с другими бумагами. За пыткой для рук следовали упражнения для ног, скалолазание, тренировки с оружием и еще много других отвратительных вариантов стимулирующих тренировок. К концу экзекуции новобранец выжат как лимон и еле дышит.

Хауэллу, сержанту уровня Е5, нравилось, как новобранец Шейн Фринк, не жалуясь, горбатится каждый день, как когда-то и сам сержант. Общими у них были также дар к обучению в движении и трудности с письмом. Инстинктивная настороженность молодого человека напоминала Хауэллу его молодые годы. Между ними возникла какая-то взаимная симпатия.

Новобранец испытывал благоговейный трепет перед справедливостью инструктора: тот относился ко всем новобранцам как к мусору, даже к находчивому товарищу Шейна, которого все звали Джо Колледж, потому что он бросил Виргинский университет за полгода до окончания, в припадке патриотизма под впечатлением освободительного блицкрига «Буря в пустыне».

Шейн полностью разделял свойственное инструктору жесткое отношение к суровой реальности миротворчества и гораздо более жестокой актуальности борьбы, с чем он уже столкнулся, хоть и в малых масштабах, на улицах своего города. В кино новобранец обычно ненавидит инструктора, пока не осознает, что старик старается сохранить ему жизнь. Но в жизни, слава богу, морпехи обычно достаточно умны, чтобы понять это с самого начала.