Читаем Строговы полностью

— Конечно! Если своих мало будет, ежихинских и сергевских прихватим. С охотой пойдут. Свое добро защищаем.

Матвей обмакнул перо в круглую запыленную чернильницу, слегка покрутил ручкой над бумагой и, вслух диктуя сам себе, начал писать:

«Гражданину Кузьмину с компанией.

Волченорский волостной исполком предписывает вам немедленно прекратить в Юксинской тайге какие-либо приискательские работы.

Юксинская тайга является народным достоянием, и пользоваться ее богатствами для частного обогащения есть дело противогосударственное, контрреволюционное и потому недопустимое.

Волисполком поручил Балагачевскому сельсовету проследить за вашим отъездом. Если же вы вздумаете не выполнить наше предписание, то председатель Балагачевского сельсовета уполномочивается арестовать вас и выставить из тайги силой.

За всякое другое противодействие мы будем судить вас, как нарушителей революционных законов Советской власти, по всей их строгости».

Матвей перечитал еще раз вслух предписание и спросил:

— Подойдет, Кинтельян Прохорыч?

— В аккурат. Теперь и я посмелее буду.

Матвей поставил свою подпись и приложил печать.

Наутро, переночевав у Строговых, Кинтельян отправился в обратный путь.

<p>5</p>

В воскресенье Матвей задержался дома дольше обычного. Анна решила накормить его пирогами и начала стряпать по-праздничному, — позже, чем в будни.

Матвей сидел в горнице с сыновьями и в ожидании завтрака рассказывал им о своей молодости, проведенной в Юксинской тайге.

Теперь, когда война кончилась и жизнь постепенно входила в мирную колею, он все чаще и чаще ощущал в себе желание побывать на охоте, в тайге. Тайга всякий раз напоминала о себе по утрам, когда он, направляясь на работу, видел вокруг себя простор, подернутый нежной синевой, ощущал кожей утренний холодок, вдыхал пахучий настой от трав и цветов.

Матвей рассказывал сыновьям, как однажды осенью вместе с дедом Фишкой они наткнулись в тайге на убитого человека. В семье знали эту историю, но Матвей рассказывал ее вновь, сам не зная почему. Появление Кузьмина и Власа в Юксинской тайге навевало на него безотчетно тревожное чувство, и все старое, пролетевшее над Юксой, вспомнилось сызнова. Правда, он вооружил Кинтельяна строгим предписанием, но у Кузьмина машины, и неизвестно, как ко всему этому отнесутся в губернии…

Анна позвала мужа и сыновей за стол. Матвей позавтракал и заторопился в волисполком. Только поднялся на гору — увидел, что у волисполкома сгрудилось пять подвод.

«Кто это с обозом пожаловал?» — подумал Матвей, убыстряя шаги.

У церкви Матвея встретил сторож волисполкома однорукий Никанор Загайков, инвалид русско-японской войны.

— За тобой бегу, Матвей Захарыч.

— Кто там приехал?

— Из губернии. Тебя требуют.

Еще на крыльце услышав голос Соколовской, Матвей вбежал в комнату и остановился сразу за дверью. На стульях, табуретах и даже подоконниках сидели незнакомые люди: в походных плащах, в кожаных куртках, в шляпах, в кепи, в специальной обуви для ходьбы по тайге. На полу в углах лежали продолговатые ящики и длинные круглые футляры.

— Простите наше самоуправство, — смеясь, проговорила Соколовская, крепко-крепко пожимая руку Матвею.

Она, как и другие ее спутники, была одета по-походному: в кожаной куртке, в сапогах, в простой юбке колоколом. Русые волосы ее с золотистым отливом были повязаны красной косынкой.

Поблескивая большими синими глазами, Ольга Львовна представила Матвея своим спутникам. Смущаясь, Матвей подходил по очереди к незнакомым людям, пожимал им руки, негромко называл свою фамилию и прислушивался к ответам.

— Горный инженер Гурьянов.

— Геолог Никитин.

— Горный техник Бобров.

— Профессор Великанов.

— Строительный десятник Яковецкий.

— Производитель работ Терентьев.

— Старший рабочий Петров.

Без объяснений Матвей понял, зачем прибыли эти люди.

«Ленин… Вот он какой, Ленин!» — пронеслось у него в мыслях, и большое радостное чувство охватило его.

Матвей подошел к девочке-подростку, сидевшей на подоконнике, и остановился изумленный. Глазами того же синего цвета, который был у Ольги Львовны, на него внимательно, испытующе смотрел, казалось, сам Соколовский. Матвей несмело подал девочке руку, а Ольга Львовна, наблюдавшая за ним, сказала:

— Это моя Настенька, Матвей Захарыч. Смотрите, как много времени мы прожили.

Матвей обернулся и молча посмотрел на Ольгу Львовну. Его мысли перенеслись в далекое прошлое, вспомнилась вьюжная зима, гибель Соколовского… Да, прожито было немало, но самое главное — что прожито было не зря. Он хотел сказать ей об этом, но пробормотал совсем другое:

— А у меня сыны какие… видали? — И тут же он заговорил о другом: о дороге, о ливне, который пронесся в прошлую ночь над Юксинским краем.

Весть о приезде Соколовской с инженерами разнеслась по Волчьим Норам так быстро, будто гонец облетел на резвом коне все дворы.

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека сибирского романа

Похожие книги