Строговы

Почти уже рассвело, когда Артем подходил к дому. Никогда еще так сильно не ощущал он того, что жизнь – это счастье. Лицо его горело от жарких поцелуев Маняшки. Желая как можно дольше сохранить ощущение от ее горячих губ, он не прикасался к лицу руками и на вышке снял с себя рубашку с большой осторожностью. Взглянув на спящего Максимку, Артем подумал: «Спит, как суслик, а тут весь бы век на постель не ложился».

Спать ему не пришлось и одного часа: на восходе солнца мать позвала завтракать. Во дворе стояла уже запряженная лошадь. Артем поднялся, подошел к умывальнику, висевшему на крыльце, Но вспомнил о Маняшкиных поцелуях и умываться не стал. Весь день он работал молча, ни на минуту не переставая думать о Маняшке. Но когда наступил вечер и после ужина надо было идти в шалаш спать, ему захотелось сейчас же, немедленно, видеть Маняшку. Он встал и, несмотря на густую темноту, медленно побрел в березник. В глазах у него стояло лицо девушки, ее карие зовущие глаза. Куда бы он ни повернулся, ее глаза отовсюду смотрели на него и манили, манили к себе.

«Сегодня только понедельник», – подумал он, и то, что до воскресенья оставалось еще шесть дней, наполняло его гнетущей тоской. Он привалился к толстой березе и тихо, беззвучно заплакал.

3

Не везло Степану Дубровину. Неудачи следовали одна за другой. Зимой вымерзли посеянные на холмах озимые. Степан приналег весной на работу, хотел засеять загона три яровых, но перед самой пахотой описали за недоимки и свели со двора последнюю лошаденку. Не зря, видно, говорится: беда в одиночку не ходит. Перед сенокосом Степан с женой Варварой и дочерью решил идти на хутора к эстонским кулакам-переселенцам. О том, что посевы погибли и хлеб придется зарабатывать в людях, Маня знала давно, но она никак не предполагала, что для этого придется почти на целый месяц уехать из родного села.

Отец сказал ей об этом в воскресенье, накануне отъезда. Вечером, вялая и печальная, она зашла к Бодонковым за Дуняшкой. Вместе пошли к амбарам на игрища.

Артем стоял рядом с Ромкой Горбачевым, поодаль от круга. Увидев Маню с Дуняшкой, он заулыбался и крикнул весело:

– Наше вам с кисточкой!

Белокурая, голубоглазая Дуняшка звонко засмеялась, бойко затараторила. А Маня с такой тоской посмотрела на Артема, что он в одно мгновение построжел и подумал с тревогой: «Что это с ней? Просватали, что ли, ее?»

Вскоре Ромка с Дуняшкой ушли на круг плясать, и Маня рассказала Артему о предстоящей разлуке.

Домой шли втроем. Ни Артем, ни Маня не скрывали перед Дуняшкой своих чувств и разговаривали при ней без стеснения.

Ночь стояла темная, безлунная и какая-то ласкающая, мягкая. Легкие вздохи ветерка были едва ощутимы.

Шагая по мягкой дороге, обняв-одной рукой Артема, а другой придерживая за локоть подругу, Маня наказывала Дуняшке строго следить за Артемом. Артем тихо и грустно посмеивался, а Дуняшка клялась и божилась не спускать с него глаз. Проводив Дуняшку домой, Артем и Маня долго еще бродили по темным, глухим улицам села, оттягивая наступление горьких минут разлуки.

Утром они разъехались в разные стороны: Артем к себе на поля, а Маня на хутора, к кулакам-эстонцам.

И потянулись однообразные дни, знойные и тягучие. Единственным утешением Артема было то, что время не стояло на одном месте. Миновали понедельник, вторник, среда, и вот уже наступила суббота.

Весь этот день Артема мучила мысль: «Ехать в село или нет?»

Помня свое обещание Мане, он решил не ездить, и когда под вечер Матвей, Анна и дед Фишка стали собираться домой, он заявил, что останется на полях и займется охотой.

Лениво спускались сумерки, заволакивалась дымкой яркая синева неба. Блекли подернутые резким багрянцем осины. Над лесом несмелым, бледным светом загорелась первая звезда. Артем разжег костер, испек в золе несколько картофелин, поел и отправился в балаган.

Лежа на соломе, он представил себе, как сейчас парни собрались где-нибудь у забора на бревнах и негромко ведут задушевные разговоры о работе, о девчатах, о предстоящих осенью свадьбах.

«А тут лежи вот, как барсук в норе», – вздохнул Артем.

Утром Артема вновь начали терзать сомнения. День выдался лучистый, голубой. Коротать его в балагане не хотелось, Артем взял ружье и пошел бродить по полям. Он шел от одного болотца к другому, изредка стрелял, подбирая убитых уток. Незаметно он вышел на чистую поляну и увидел изгородь. Это была поскотина села. Артем остановился возле нее и подумал: «Вот чудо! Будто бы и не хотел в село идти, а пришел».

Дома его встретили с радостью, и добычу рассматривало все семейство. Агафья подала ему обед, и он уселся за стол.

Взглянув в окно, Артем увидел Дуняшку Бодонкову. Она тихо прошла мимо окна, потом повернула обратно и прошла еще раз.

«Что она кружится? Может, какие-нибудь вести от Маняшки есть?» – подумал Артем и поторопился окончить обед.

Нарядившись в красную сатиновую рубаху, прихватив отцов пиджак, он вышел на улицу.

– Ну что? – спросил он, подходя к Дуняшке.

Та взглянула на него смеющимися глазами и задорно встряхнула белокурой головой.

– А ничего, тебя жду.