Строговы

– Подними голову, – повелительно сказала Маняшка.

Артем покорился.

– Смотри мне в глаза, – вновь приказала она.

Артем опять покорился и на этот раз выдержал взгляд.

– Что, Артем Матвеич, к Анютке Поярковой манит? – щуря глаза, проговорила Маняшка.

Как тогда вечером, когда Маняшка впервые повела его в хоровод, кровь прихлынула к лицу Артема. Долго он ничего не мог вымолвить, зная, что надо непременно что-то сказать.

– Она меня насильно на круг затащила, – наконец чуть слышно произнес он, понимая, что говорит совсем-совсем не те слова.

Маняшка недоверчиво засмеялась и пошла. Видя, что она уходит, и досадуя на самого себя за то, что не умеет удержать ее, Артем кинул ей вдогонку:

– Нужна мне твоя Анютка, как собаке пятая нога!

Но девушка не оглянулась. Артем почувствовал, как что-то дорогое, то самое, что связано с Маняшкой, рухнуло, причиняя ему боль.

Весь день он слонялся в толпе парней и девушек, стараясь все время попадаться на глаза Маняшке. Но та будто не замечала его.

«Все пропало», – мрачно думал Артем, но сам очень еще плохо представлял, что такое это в с е.

Он понимал, что на его месте какой-нибудь другой парень позвал бы Маняшку и наедине поговорил с ней обо всем. Не дождавшись конца игрищ, Артем ушел домой, с горечью думая: «Уйду, и больше ты меня не увидишь!»

Похлебав щей и напившись чаю, Артем отправился в березник и долго ходил там, размышляя наедине с собой: «Подумаешь, невидаль! Есть девки получше ее».

Он решил на Маняшку больше не обращать внимания, а на игрища ходить по-прежнему со своими товарищами. И правда, весь этот вечер Артем был в окружении товарищей, весело разговаривал с ними, смеялся. Парни подходили к нему, звали его на круг, но он отказывался. Однако не замечать Маняшки, не следить за ней он все-таки не мог. Порой это так захватывало его, что он забывал, о чем говорил с товарищами. Домой он пошел вместе с Ромкой Горбачевым задолго до конца гулянья. Утром предстояло ехать на поля, работать, и Артем решил, что самое лучшее – это лечь спать. Но не успел он спуститься с косогора, как их догнала Дуняшка Бодонкова.

– Артем Матвеич, задержитесь на секундочку, – с легкой насмешкой проговорила она.

Артем и Ромка остановились. Дуняшка подхватила Артема под руку и отвела в сторону.

– У кладбища вас Маняшка ждет, – все так же вежливо сказала она и, толкнув его кулаком в грудь, закончила строго: – Иди, дурень, скорее! Присушил девку.

Ромка понял, что Артема не дождешься, и побрел один. Дуняшка тоже убежала. Артем стоял, раздумывая. То, что Маняшка звала его, было ему приятно, и вновь он ощутил прилив радости. Но почему-то теперь у него возникло желание не ходить к Маняшке.

«Вот возьму и не пойду. Больно много воображает», – подумал он.

Однако через минуту, все еще уговаривая себя проучить Маняшку, он уже торопливо шагал к кладбищу.

Маняшка встретила его у дороги и, не скрывая радости, бросилась к нему:

– А, пришел!

Артем знал, что ему надо что-то ответить ей, но язык его словно окостенел. И оттого, что слов опять не было, на миг он возненавидел и себя и Маняшку.

– Что же вы молчите, Артем Матвеич? – спросила Маняшка.

Артем не знал, куда деваться.

«Что она, нарочно, что ль, меня мучает?» – пронеслось у него в голове.

Маняшка, по-видимому, догадалась, что Артем взволнован, и, помолчав, сказала:

– Пойдем на берег?

– Пошли.

Они направились через пустырь к речке. Шли прямиком по траве. Маняшка часто в темноте спотыкалась, прикасаясь к Артему то рукой, то плечом. От ее прикосновений ему было приятно и в то же время как-то неловко и стыдно. Он старался каждый раз отстраниться, но она спотыкалась все чаще и чаще, и наконец у нее вырвалось:

– Темнотища-то! А ты ровно и не чуешь, с кем идешь!

Артем осторожно обнял ее за талию и удивился тому, что она вся была какая-то мягкая и горячая.

«Что она, то ль без костей?» – подумал он, искренне пораженный.

Дойдя до реки, они сели под черемуховым кустом над рекой. Нагретый горячим солнцем песок еще не остыл и немножко пригревал их. Пожимая руку Артема и заглядывая ему в глаза, Маняшка говорила вполголоса:

– Эта неделя за год мне показалась. Не чаяла, как воскресенья дождаться. Бывало, молотим, а я все на солнышко смотрю. Думаю – как бы скорее к закату опускалось.

– Мне эта неделя тоже длинной показалась. А в субботу вечером я к вашему дому подходил, – осмелился признаться Артем.

Маняшка прижалась к нему.

«Поцеловать бы ее», – подумал Артем и сам испугался этой мысли.

Маняшка заглядывала ему в лицо, обеспокоенно чего-то ждала. Но Артем сидел, словно не угадывая ее желаний. Тогда она сама обняла его, прижала к себе и принялась целовать.

Артем задыхался от ее поцелуев, не успевая произнести ни одного слова. Нацеловавшись досыта, Маняшка сказала:

– За неделю вперед! – И, поднявшись с земли, махнула рукой. – Пойдем. Заря занимается.

Возле своих ворот она опять целовала Артема, приговаривая:

– На прощанье!.. Еще разок…