Стриптизерша

Теперь она была почти прежней. Они ездили по окрестным маленьким городкам, рассматривали старинные церкви и замки, а когда Штефан работал, она часто бывала в клинике, помогала Инге.

Казалось, она навсегда выбросила из головы идею вернуться в танцы и была счастлива, изучая под руководством Инге, обязанности младшего помощника.

Новость о том, что разрешения на свадьбу они так и не получили, прозвучала для Штефана, как гром с ясного неба.

Он поднялся, нервно прошелся по офису фрау Мартинелли и снова сел на место.

– Что же теперь делать? – рассеянно спросил он.

Фрау Мартинелли перевела дух. Стьяго был прав, когда говорил, что обмануть Штефана так же легко, как отнять конфетку у ребенка. Разве что доктор Адлер не будет усложнять задачу заливистым ревом.

– Я могу отправить их сейчас, – пробормотала она. – Конечно, если время еще есть.

Штефан потерянно покачал головой: времени не было. Виза кончалась через неделю и фрау Мартинелли потупила взгляд, пытаясь скрыть, что в курсе.

Она была рада, что разговор этот происходит только между нею и Штефаном. Эта Ирина, судя по всему, была девицей ушлой и мгновенно заподозрила бы что-то неладное, а потом и убедила бы этого барана, что все неспроста.

Но Штефан лишь смотрел на нее из пучин своего страха, смотрел так, словно в ее силах было погубить его и спасти.

– Но ведь свидетельство о рождении вам нужно в оригинале. Как и ей, когда она поедет в консульство.

Фрау Мартинелли кивнула с фальшивым сочувствием. Настолько фальшивым, что даже Штефану стало как-то не по себе.

– Русские законы запрещают отправлять документы почтой…

– Но ведь она может снова вернуться.

– Через три месяца, не раньше…

– Может быть, в следующий раз, когда она вернется, вам уже разрешат пожениться здесь?

– Не знаю, – проговорил он, – не знаю.

– Мне правда, жаль! – шептала фрау Мартинелли, прижимая руки к груди. – Правда!

Она продолжала держать их сложенными вместе, как для молитвы все то время, что Штефан направлялся к дверям. И лишь когда его спина исчезла в дверном проеме, губы фрау Мартинелли изогнулись в хищной улыбке.

Три месяца на то, чтобы окрутить этого идиота.

О большем она не могла и мечтать.

Целых три месяца!

Глава 33.

Стьяго стоял с лотерейным билетом в руке, и тупо смотрел на него, не веря в свое счастье. Он то расплывался в улыбке, то сосредоточенно хмурился, будто высчитывая что-то в уме, а потом, снова улыбался.

Случившееся казалось ему сценой из наивного голливудского фильма, в котором юному неудачнику вместо сдачи втюхивают лотерейный билетик. Он вообще в удачу не верил. Только в ту, что заработана тяжелым трудом.

Но полоска красной бумаги в его руке считала иначе. Два евро обернулись для него в пять тысяч евро, ежемесячно, в течение шести лет.

Да, не много, но ведь он молод и полон сил.

Он уже раздумывал, не пойти ли с этим билетиком прямиком к Ире и сунуть ей под нос со словами: не миллионы Штефана, но возможно, тебя заинтересует? Стьяго расплывался в улыбке, уверенный, что она согласится. Если не из любви, то из безысходности.

В том, что со Штефаном будет покончено в тот самый миг, как она поймет, что они не поженятся, Стьяго не сомневался. И лишь одно удерживало его от желания позвонить ей домой: гордость. Ведь Ира сама его бросила, а значит, прийти к нему она должна будет тоже сама.

Стьяго не сомневался, что так и будет. И тогда-то он ее обрадует: сунет под нос счастливый билет.

Продолжая счастливо улыбаться, он уселся в старенький фольксваген своей матери.

– Ты еще не знаешь, старичок, но скоро тебя здесь уже не будет, – сказал он, проворачивая ключи в замке зажигания.

…А в это время Штефан сидел в своем мерседесе, не решаясь войти в дом. Он прокручивал в голове так и этак слова, что помогут ему объяснить ей, что произошло. Слова, которые дойдут до ее сердца. Глядя невидящими глазами на папку документов, Штефан осознавал, что его тайная трусливая надежда сбылась, но… не сделала его счастливым.

И предчувствие, что вползло ему в душу, когда они ссорились в тот раз, две недели назад, повешелило своим холодным хвостом. По телу Штефана прошла дрожь: это конец! Он потеряет ее.

И страшная уверенность разлилась по всему его существу. Она не поймет и не простит. Зная Иру, он мог предположить, что она потребует от него не доказательств его любви, а голову фрау Мартинелли. И ей будет плевать, что это мать Стьяго, плевать, что разразится скандал…

О мысли о скандале, Штефан похолодел еще сильнее.

– Я должен ее убедить, – сказал он самому себе, – должен…

Он вышел из машины в решимости, которая таяла с каждым шагом к двери дома.

Убедить Ирен. Он добился бы большего успеха, решив обратить белую акулу в вегетарианство.

Ира лежала на диване. Она спала.

Штефан сидел с ней рядом и, глядя на то, как она спит – свернувшись в клубочек, смешно причмокивая во сне губами, не решался разбудить ее. Секундная стрелка на его часах тикала чересчур громко, раздражала его.

Штефан снял часы, положил их на тумбочку.

Ира резко перевернулась на спину и открыла глаза.

– Привет! – она распахнула руки, сладко потягиваясь.