Стриптизерша

Теперь, сидя на кровати в свете неверных пасмурных сумерек, Ира перебирала странички своего паспорта, рассматривая варианты «за» и «против». Обида за то, как с ней разговаривали, не желая принимать во внимание тот факт, что начала не она, становилась все горше. И пропорционально обиде, росло желание воспользоваться моментом.

– Вот возьму и сбегу, – сказала она себе. – Будут знать, как людей с дерьмом смешивать…

И хотя она вполне отдавал себе отчет, что отношения с руководством клуба портить не стоит, поскольку девушек ее возраста боссы клубов берут без особой на то охоты, Ира была преисполнена уверенности в том, что не пропадет.

Еще перед отъездом Штефан взял с нее обещание, что она приедет к нему в апреле, когда закончится контракт. И повторял свое приглашение не раз, строил планы, чем именно они займутся, когда она приедет. И планы эти были такие громоздкие, что «неделя» незаметно превратилась в месяц, а месяц в три…

Дрожа от нетерпения, Ира набрала номер Штефана и дождавшись, чтобы он ответил, выпалила:

– Ты все еще хочешь, чтобы я приехала?

И когда растерянный Штефан пробормотал, что конечно хочет, Ира приказным тоном велела ему немедленно забронировать на ее имя первый же попавшийся рейс Бангкок – Владивосток, или же, если не получится, любой город России сегодня же.

– А как же твой контракт? – растерянно спросил Штефан.

– Будем считать, что он кончился, – нервно выглядывая в окно, произнесла Ира.

– Что случилось?

– Пока еще ничего, так что забронируй билеты и скажи мне номер вызова такси, которое везло тебя в аэропорт.

Глава 24.

– Вот и все!

Доктор Адлер стянул с рук резиновые перчатки и, бросив их в мусорную корзину, улыбнулся пациентке.

С жадным любопытством выхватив зеркало из его рук, фрау Мартинелли не смогла сдержать слез. С трудом раздвинув онемевшие губы, она уставилась на два ряда идеально ровных фарфорово-белых жемчужин у себя во рту.

Доктор Адлер не зря выставлял такие счета за свою работу. Ее зубы стоили каждого цента. Не в силах оторвать глаз от своей новой улыбки, фрау Мартинелли поворачивала голову то вправо, то влево, словно зачарованный своей красотой Нарцисс.

– Господи, – шептала фрау Мартинелли, смеясь и плача одновременно. – Господи, Штефан…

Она была искренне и до глубины души тронута, однако про цель свою не забыла. И оторвав сияющий взор от зеркала, женщина обратила его на Штефана.

Доктор насторожился, как гуляющий по пастбищу жеребец, которому на ладони протягивают сахар, а за спиной тем временем держат наготове уздечку.

Глядя в сияющие глаза пациентки, Штефан так же отчетливо понимал: сейчас не время хлопать ушами. И потому, когда фрау Мартинелли поднялась с кресла и, выставив вперед грудь, состроила ему глазки, доктор Адлер морально подготовился к тому, чтобы сказать ей «нет» вежливо, но твердо.

– Я просто обязана тебя как-то отблагодарить! – выпалила женщина. – Позволь пригласить тебя на ужин?..

К этому моменту фрау Мартинелли готовилась уже давно, а потому ее речь, несколько раз отрепетированная перед зеркалом, звучала так же искренне, словно и впрямь была сказана в порыве.

Во всяком случае, Инге, которая бессовестно подслушивала их разговор под дверью, победоносно сжала кулаки за подругу: решилась. Ну, слава богу!

Ответ Штефана спустил ее на землю.

– Ничего ты мне не обязана! – возразил он. – Это моя работа.

И вышел, оставив фрау Мартинелли стоять посреди кабинета с отвисшей челюстью и выпученными глазами.

Глава 24

После работы фрау Мартинелли любила выпить кофе с ароматной сигариллой, наслаждаясь вниманием сидящих вокруг мужчин. Однако, ей пришлось несколько изменить своим привычкам. Просьба Штефана поразила ее, как стрела Париса пятку Ахилла.

Фрау Мартинелли понадобилось все ее умение держать себя в руках, однако и этого оказалось мало, когда Штефан, бледный, но решительный отверг все ее уговоры «подумать и подождать с решением». Он хотел жениться и не собирался с этим затягивать и что-то в его лице говорило, что выбора у него нет.

В тот же вечер фрау Мартинелли ужинала с Сюзанне, в надежде, что той удастся отговорить брата от поспешных решений лучше, чем ей. Однако сестра, хоть и для нее новость была подобна упавшему в окно кирпичу, лишь вздыхала, качала головой и снова вздыхала: после той памятной беседы по дороге из аэропорта, Штефан вел себя, как помешанный.

Его холодная вежливость превращалась в ледяную официальность, стоило Сюзанне хотя бы скривиться при упоминании этой продувной стриптизерши. И он уже вполне твердо предупредил сестру, что «не желает слышать, как оскорбляют его любимую женщину».

– Он стал просто невыносим! – пожаловалась Сюзанне. – И кроме того, он пригласил эту шлюху в гости! Она приедет сюда! Будет жить в доме, где я выросла. Слава богу, что мама и папа уже умерли, иначе они не сумели бы этого пережить!..

Дело принимало по-настоящему неприятный оборот. Однако, фрау Мартинелли не относилась к тем слабонервным курицам, что сдаются едва мужчина заявляет о крепости своих намерений по отношению к другой женщине.