Стремление к героизму будет вознаграждено

Линур ранее не знавал изображенного на груди незнакомца герба, но догадывался, что питающий к нему ненавистью мужчина является причиной, по которой Ралафар его вообще привез на турнир. Поэтому юноша благоразумно решил не вскрывать никаких карт, а лишь попытаться усилить посеянное в голове Кила зерно сомнений, но не успел и открыть рта.

— Или вы попросту не справились с Харром, — поджал губы Килан, признав поспешность в своем умозаключение. — Тогда я надеюсь, что ты и Раф сгниете в темнице губернатора. В ином случае вас постигнет расправа от сторонников Харрафа. Уж я позабочусь о том, чтобы каждый из них узнал о посягательстве на жизнь князя.

— Может, мое мнение и не к месту, но Ралафар никогда бы не стал предавать своего ближнего ради выгоды. Он не тот человек, что способен на это, потому как у него, в отличие от многих, даже после бесконечных политических игр осталось при себе самое главное — совесть.

Большего уведенный гвардейцем Лир сказать не успел, оставив Килана с его мыслями наедине.

Темница была мрачной, куда более угнетающей разум узника, нежели та, что находилась при здании гвардии в Милкане. Сырость и тошнотворный запах привлекали не только множество жирных крыс, но и стали отличным рассадником противных личинок, надоедливых мух и плетущих свои ловушки по углам пауков. Линур сидел на полу, оперевшись на стенку, и держал скованные кандалами руки над собой, не в силах их опустить из-за короткой цепи. Магия была ему все также недоступна, ведь для ее использования необходимо иметь свободные руки — таково требование Системы. Бастарду ничего не оставалось, кроме как ждать гостей и готовиться очень много врать ради самоспасения.

Теперь, когда последняя надежда Харрафа победить честно разбилась о суровую реальность, мужчина попытается забрать приз силой. Для этого ему даже не придется собирать войска Фаудов, ведь друзей семьи, которые поднимут мечи за сына ее главы, на турнире и так предостаточно. К тому же Лиру представилась возможность лично лицезреть мутацию князя, отчего в нем более нет сомнений о причине нахождения мутантов близ замка. Харр нападет вместе с ними так скоро, как только сможет, чтобы не позволить Яру успеть провести мероприятие и отдать дочку Даину.

Конечно Гемм может получить Фею и прямо сейчас, без победы над остальными претендентами, увезя ее в свои края с соглашения отца и проведя обряд бракосочетания там, однако такой союз будет считаться формальным, и когда придет время, люди Медио не послушаются нового губернатора и не захотят ему подчиняться. Впрочем, теперь такой привилегии лишен и Харраф — отныне его единственной целью станет помешать своему супостату сыграть свадьбу с очаровательной девушкой любыми способами.

Линура второй раз за день терзала мысль о выборе баррикады, к которой ему в любом случае придется присоединиться в ближайшие дни: желание видеть на престоле могущественный род для него совсем не означало готовность принять в качестве Императора мутанта. Вероятно, в случае победы в войне Фауды начнут изменять многие аспекты сложившегося быта государства, в том числе сотрудничать с кланом Буревестников и приравнивать нелюдей к полноценным гражданам. Представить каково будет негодование народа несложно. Может, Гладетисы и их постоянство все-таки надежней?

Спустя какое-то время Лир вдруг вспомнил утренние слова Ралафара и, после стольких размышлений, наконец понял причину его нейтралитета — количество факторов при выборе той или иной стороны в борьбе за престол столь велико, что метаться туда-сюда можно хоть каждый час, открывая для себя все больше и больше ранее неизвестных нюансов. В случае бастарда выбирать и говорить нужно только то, что прикроет его зад от неприятностей, как и рекомендовал Раф. Прислушайся юноша к князю чуть раньше, и тогда бы он не сидел сейчас в темнице.

Вскоре в гниющем замке заскрежетал ключ, еле проворачиваясь, и массивная дверь распахнулась, впустив внутрь тусклый свет сквозь окна — вечерело. Жмурясь, Линур не смог сразу разглядеть посетителя, зато прекрасно узнал мягкий голос последнего.

— Сударь Линур, — поприветствовал узника слуга Яра, занимающий должность распорядителя, — в следующий раз, после сегодняшнего пира, я ожидал увидеть вас лишь на арене, а не в столь скверном месте. Мне искренне жаль, что вы здесь очутились.

— Поверьте, мне от этого досадно не менее, — не сдержал ухмылки бастард.

— Так или иначе, но сидите вы тут заслуженно — предательство князя наказуемо.

— Яр посвящает вас во многие свои дела, не так ли? Вы знаете, каково мое наказание?

— Вас повесят завтра на рассвете вместе с мутантами, прямо перед началом турнира. — Пожилой мужчина стоял заложив руки за спину и говорил столь спокойно, будто каждый день сообщал людям о их скорой казни. — Вот-вот подойдет и сам губернатор. Он желает услышать вашу версию событий.

— Мои слова еще могут повлиять на его решение?