Стременчик

Тот молчал ещё. Сонька встала со стула и приблизилась к нему.

– Вы поедете в Прагу, дадите мне отчёт с того, что там увидите и услышите. Быть может, что Целе позовёт вас тайно к императрице, что она будет вас спрашивать обо мне, о сыне…

Тут королева зарумянилась, её охватил какой-то стыд. Не хотела признаться, что ей пришло на ум.

– Милостивая пани, – сказал Грегор, – я верно исполню то, что вы мне поручили, но так как я не очень знаком со страной и людьми, нужен бы проводник, чтобы я за его неловкость не отвечал, если в этом нужна тайна.

– Тайна! – горячо прервала королева. – Тайна для всех! Никто из окружения императрицы ни знать о вас, ни догадываться не должен.

– Милостивая пани! – отпарировал магистр. – Мне кажется это очень трудным, потому что император, как разглашают, болен и императрица Барбара, должно быть, при нём…

Сонька пожала плечами, глаза её блестели.

– Целе и императрица, – сказала она, – представляют одно, Сигизмунд – другое. Это предприятие императора не касается и он не должен знать о нём. Не спрашивайте больше, узнаете, когда придёт время.

Магистр склонил голову.

– Я выполню волю вашей милости, – сказал он покорно.

– Чех Бедрик, которого вам даю, – доложила королева, – в курсе всего там, ловкий и хитрый, можете ему доверять, потому что он устроит вам доступ к Целе.

Она прошлась, приложив ладонь к горячему лбу, и продолжала дальше:

– Если бы император заболел более серьёзно, или можно было ожидать чего похуже, тогда поспешно дайте мне знать.

Сказав это, Сонька достала уже готовое запечатанное письмо и вручила его Грегору. Рука её дрожала.

– Не ошибайтесь, – говорила она, – письмо к Фредерику Целе, а двоих их там найдёте. Если императрица вызовет вас к себе и будет спрашивать о короле…

Тут голос её задрожал.

– Вы скажете, что он очаровательный юноша, что все рыцарские качества у него присутствуют.

Грегор слушал и ему в голову пришло только, что молодого Владислава хотели сватать на какой-нибудь родственнице королевы.

– Милостивая пани, – отважился он вставить, – легко догадаться, что интересы будущего нашего возлюбленного короля велят его сватать, но в сто раз было бы лучше эту преждевременную мысль о браке отдолить. Он молод ещё…

Сонька нетерпеливо передёрнула плечами.

– Королеве, – сказал он живо, – нужно руководствоваться иными соображениями, и пожертвовать себя им… Когда идёт речь о завоевании власти, что значит какой-то брак, рано или поздно, на женщине старше или младше?

Несмотря на всё своё послушание королеве, Грегор не мог подавить в себе негодование, какое его охватило… он любил короля.

– Милостивая пани, – сказал он, – зачем королю стараться о расширении королевства и забот? Неужели ему не достаточно людей и земель?

– Ни одному королю никогда этого достаточно быть не должно! – воскликнула категорично и почти гневно королева.

Взгляд её договорил остальное. Грегор из Санока замолчал, королева начала прохаживаться.

– Завтра утром придёт забрать вас Бедрик, – сказала она, – но не нужно, чтобы вас видели друг с другом, не говорили о том, с кем и куда едете.

Выслушав обрывистые предостережения и поручения королевы, Грегор наконец покинул её комнаты, задумчивый и грустный. Он уже знал и предчувствовал, что его любимый молодой господин, едва начинающий жить, будет пожертвован каким-то политическим расчётам. Его это угнетало, хотя он не предполагал всей чудовищности плана, который затеяли.

Вместо того чтобы сидеть у лампы за книжкой, он должен был думать о том, как приготовиться к тайному путешествию. Ему было жаль спокойной комнаты и жизни…

Он ещё оглядывался вокруг, когда в дверь постучали, и вошёл с поклоном совсем незнакомый человек, с любопытством устремляя глаза на магистра. Легко было догадаться, что это обещанный на завтрашний день Бедрик, и он потихоньку представился хозяину как посланец королевы.

Для той роли, какую он играл, подобрать человека лучше было невозможно. Этот Бедрик был так похож на тысячи других людей лицом, фигурой и подобранной к ним одеждой, он казался таким обычным, незначительным, так трудно было уловить в нём какую-нибудь выдающую черту, кем был и чем занимался, что Грегор минуту стоял удивлённый, не в состоянии даже понять, как к нему обратиться, и как с ним обходиться.

Не дожидаясь приглашения, прибывший чех сперва занял место за столом, на который положил шапку и перчатки, поглядел вокруг и таким же безучастным голосом, беззвучно, тихо начал говорить Грегору:

– Королева отдала вам письма? Значит, мы готовы; я сегодня ещё съеду с постоялого двора, а завтра с утра с моими людьми буду вас ждать за городскими воротами. Я пришёл только показаться вам, чтобы смогли узнать меня, а я вас.

Он немного задумался, уставив глаза на стол, за которым сидел.

– Для людей, что не хотят привлекать на себя взгляд, немаловажно, – прибавил он, – как вы приготовитесь к путешествию, и одежда много значит.

– Всё-таки она духовная и скромная, – произнёс Грегор, – не удивит никого. Нас, клехов, и бродяг везде достаточно, когда изношенную надену…

Бедрик покачал головой.