-- Ну, лишний народ я поотослал, -- заявил Хитрово, когда заметил, что все почти в сборе, -- можно и о деле потолковать... Обещал, правда, и протопоп Василий побывать, духовник царевичев... Да, и без ево потолкуем. Он наше дело знает...
-- Вестимо, ждать нечево, -- нервно теребя редкую бороденку, отозвался первым боярин Одоевский. -- Скорее столковаться бы... И за дело. Оно, хто знает... Сказывают, помирает царь... А може, и то, што по-старому... Как Иван Васильевич покойный не раз и не два -- бояр вызнавал... Совсем, вот, помирает... "Наследнику, мол, все!" А сам -- глядит: хто как и што?.. Сразу -- здоровехонек станет и почнет перебирать всех... Вот, как бы и теперя... Донесут царю, што мы заживо при ем наследника поставляем... Он бы и не осерчал часом...
-- Донесу-ут!.. Кому, на ково доносить-то? Нешто ты на себя скажешь, боярин? Нешто не видишь: хто да хто за столом сидит. Все -- свои... Кажнаво -- и без доносу Нарышкины слопали бы, кабы власть-сила... Да подавятся!.. Сиди уж, слушай да успокой свое сердце, коли оно такое... заботливое о нас... Вон, сулея близко, окропися...
И раздражительный, грубоватый Федор Куракин, сосед по столу Одоевского, подвинул ему сулею с рейнским вином.
-- Поп што, без попа дело сладится, гляди. Он не отстанет, -- перебил Куракина Вельяминов. -- А, вот, надоть бы к нам и князь Юрья Лексеича... Сила-человек... Ему не то царь -- и бояре все, и простой народ веру дают. Коли он за нас станет, -- дело наше с крышей... Можно сказать -- все ровно по маслу пойдет...
-- И Долгорукой князь Юрий с нами же, не крушись, боярин. Звал я и ево. Недужен ныне. Сказывал: "Толкуйте без меня. А к царю -- разом пойдем", -- поспешно заявил Хитрово.
-- Ага, энто -- дело... Вот, и ладно... Так --
-- При ем уж не скажут нарышкинцы, што-де "все бояре-стародумы мутят"... Долгорукой за неправду не станет, -- подтвердил Петр Прозоровский, осторожный и рассудительный, по общему мнению, человек.
-- А поверх тово -- и еще подспорье нам буде, -- мягко заговорил Петр Андреевич Толстой. -- Там што буде, нихто не знает... А ежели правда, што новому царю нам придется скоро челом бить, -- так приспел час и на Москву вернуться первому другу и родичу царскому, болярину, свет Ивану Михайловичу Милославских... Дядюшке мому любезному. И словом, советом добрым, и мошной, и дружбой всякою -- всем он богат да силен... Вот при ем и тягаться нам легше будет во всею сворою со нарышкинской...
-- Ну, когда-то еще царь помрет, когда за опальным пошлют!.. Коли -- што будет?..
-- Не будет, а есть... Уж послано... На днях и на Москву пожалует боярин... Застанет в живых царя -- поопасается малость, не покажется... А не будет старого, новый царь над нами станет, словно солнышко над лесом высоким взойдет, -- он и рад будет поскорее обнять дядю и друга вернаво...
-- Ловко... Хитро. Хто же это, не ты ли порадил, Петруша?..
-- И я, и иные, хто поумней меня...
-- Ну, уж, чево-чево, а ума у тея не занимать стать, правду надо молвить... Молод ты, боярин, а инова старика помудренее... С чево же мы нынче почнем, хозяин ласковый? Ты уж говори, починай.
-- А, видно, и починать нам мало што осталося, коли так о конце мы все заодно мыслим. Надо буде не нынче-завтра, уж не позднее, -- во дворце всем собратися. Царю челом ударим, волю бы свою нам сказать и поизволил. Как в животе и в смерти -- Бог один Владыко. А земле -- знать надобно: хто царем будет, ежели?.. Ну, там послушаем: што нам скажут... Сами ответим, што думаем... И царевич наш Федор тамо же будет...
-- Вестимо, дело прямое... Только, как стража... Хто на охране стоит? Коли иноземцы, -- нарышкинские да матвеевские прихвостни, -- так и дела зачинать не можно. Приведут они пащенка малова... Гляди, тут же и наречет ево отец, помимо старшего сына. От их -- все станется.
-- Не буде тово! Быть никак не можно... Мы -- улучим часок... Не рубить же станут первых бояр да князей да отца духовного на глазах царских... А сторожа-то завтра от стрельцов... Слышь, и тут нам помехи не буде, -- успокоил всех Хитрово.
-- Это добро... Только бы Матвеев не подсидел че-во... Он, чай, тоже не спит... Он, чай...
-- Он, да не он!.. Я Матвеева отвею, -- вмешался снова Толстой. -- У меня на ево тоже слово есть... Отсюда -- я к ему прямо... Увидите, братцы, как я одурманю нехристя энтого...
-- Ну, ну, ладно... Уж ты гляди... А мы все после вечерень -- и соберемся у царя... Так и других повестим, кому надо...
Недолго еще продолжалось совещание, скоро все разъехались по домам, готовиться к завтрашнему, решительному дню.
И раньше всех покинул компанию Толстой, о чем-то наедине еще потолковав с самим Богданом Матвеевичем.
Заехав на перепутье домой, Толстой только часам к шести дня, то есть, по-тогдашнему -- довольно поздно, попал к Матвееву.
Обычно -- незваные и нежданные -- именитые люди друг к другу не ездили, а всегда упреждали о своем приезде.