Стрела времени

И, словно колли, что беззвучно покусывает бабки мохнатым, блеющим, бестолково улыбающимся овцам, он на-

1 Здесь «великолепно!» (итал.) – прим. перев.

правил очаровательную компанию к лифту, который как раз вовремя принесся сверху.

К стойке подошла жена управляющего и встала за спиной мужа, во взгляде – сталь.

– Ты спятил? – зашипела она в бешенстве. – Зачем? Ну зачем?

– Всю свою жизнь, – сказал управляющий, обращаясь скорее к себе самому, – я мечтал увидеть не одного коммуниста, но десять и рядом, не двух нигерийцев, но двадцать – во плоти, не трех американских ковбоев, но целую банду, только что из седел. А когда своими ногами является букет из шести оранжерейных роз, я не могу удержаться, чтобы не поставить его в вазу. Дублинская зима долгая, Мэг, и это, может быть, единственный разгоревшийся уголек за весь год. Готовься, будет дивная встряска.

– Дурак, – сказала она.

И на их глазах лифт, поднимая тяжесть, едва ли большую, чем пух одуванчиков, упорхнул в шахте вверх, прочь…

Серия совпадений, которые невероятной походкой, то и дело сбиваясь в сторону, двигались все вместе к чуду, развернулась в самый полдень.

Как известно, отель «Ройял Иберниен» лежит как раз посредине между Тринити-колледж, да простят мне это упоминание, и парком Стивенс-Грин, более заслуживающим упоминания, а позади, за углом, лежит Графтенстрит, где вы можете купить серебро, стекло, да и белье, или красный камзол, сапожки и шапку, чтобы выехать на псовую охоту. Но лучше всего нырнуть в кабачок Хибера

Финна и принять приличную порцию выпивки и болтовни: час выпивки на два болтовни – лучшая из пропорций.

Как известно, ребята, которых чаще всего встретишь у

Финна, – это Нолан (вы знаете Нолана), Тимулти (кто может забыть Тимулти?), Майк Мак-Гвайр (конечно же, друг всем и каждому), затем Ханаан, Флаэрти, Килпатрик, и при случае, когда господь бог малость неряшлив в своих делах и на ум отцу Лайему Лири приходит страдалец Иов, является патер собственной персоной – вышагивает, словно само Правосудие, и вплывает, будто само Милосердие.

Стало быть, это и есть наша компания, на часах – минута в минуту полдень, и кому же теперь выйти из парадных дверей отеля «Ройял Иберниен», как не Снеллу-

Оркни с его канареечной пятеркой?

А вот и первая из ошеломительной серии встреч.

Ибо мимо, мучительно разрываясь между лавками сладостей и Хибером Финном, следовал Тимулти собственной персоной.

Как вы помните, Тимулти, когда за ним гонятся Депрессия, Голод, Нищета и прочие беспощадные Всадники, работает от случая к случаю на почте. Теперь же, болтаясь без дела, в промежутке между периодами страшной для души службы по найму, он вдруг унюхал запах, как если бы по прошествии ста миллионов лет врата Эдема вновь широко распахнулись и его пригласили вернуться. Так что

Тимулти поднял глаза, желая разобраться, что же послужило причиной дуновения из кущ.

А причиной возмущения воздуха был, конечно же, Снелл-Оркни со своими вырвавшимися на волю зверюшками.

– Ну, скажу вам, – говорил Тимулти годы спустя, –

глаза у меня выкатились так, словно кто-то хорошенько трахнул по черепушке. И волосы зашевелились.

Тимулти, застыв на месте, смотрел, как делегация

Снелла-Оркни струилась по ступенькам вниз и утекала за угол. Тут-то он и рванул дальним путем к Финну, решив, что на свете есть услады почище леденцов.

А в этот самый момент, огибая угол, мистер Дэвид

Снелл-Оркни-и-пятеро миновал нищую особу, игравшую на тротуаре на арфе. И надо же было там оказаться именно

Майку Мак-Гвайру, который от нечего делать убивал время в танце – выдавал собственного изобретения ригодон, крутя ногами сложные коленца под мелодию «Легким шагом через луг». Танцуя, Майк Мак-Гвайр услышал некий звук – словно порыв теплого ветра с Гибридов. Не то чтобы щебет, не то чтобы стрекотанье, а что-то похожее на зоомагазин, когда вы туда входите, и звякает колокольчик, и хор попугаев и голубей разражается воркованием и короткими вскриками. Но звук этот Майк услышал точно –

даже за шарканьем своих башмаков и переборами арфы. И

застыл в прыжке.

Когда Дэвид Снелл-Оркни-и-пятеро проносился мимо, вся тропическая братия улыбнулась и помахала Мак-

Гвайру.

Еще не осознав, что он делает, Майк помахал в ответ, затем остановился и прижал оскверненную руку к груди.

– Какого черта я машу? – закричал он в пространство.

– Ведь я же их н е з н а ю, так?!

– В боге обрящешь силу! – сказала арфистка, обращаясь к арфе, и грянула по струнам.

Словно влекомый каким-то диковинным пылесосом, что вбирает все на своем пути, Майк потянулся за Шестерной Упряжкой вниз по улице.

Так что речь идет уже о двух чувствах – о чувстве обоняния и чуткости ушей.

А на следующем углу – Нолан, только что вылетевший из кабачка по причине спора с самим Финном, круто повернул и врезался в Дэвида Снелла-Оркни. Оба покачнулись и схватились друг за друга, ища поддержки.

– Честь имею! – сказал Дэвид Снелл-Оркни.