Стрела Времени

— Вы, наверно, обратили внимание, что изменения произошли не только внешние, но и психические. Именно психические изменения мы в первую очередь и заметили в человеке, который оказался «расколотым».

“This is the person you were telling me about? The one who stayed back?”

“Yes,” Gordon said. “Deckard. Rob Deckard. He was one of our marines. Long before we saw physical changes in his body, there were mental changes. But we only understood later that transcription errors were the cause.”

“What kind of mental changes?”

— Это тот человек, о котором вы что-то говорили? Который остался там?

— Да, — сказал Гордон. — Декард. Роб Декард. Он был одним из наших морских пехотинцев. Намного раньше, чем мы выявили в его организме физические изменения, произошли изменения в его психике. Но лишь значительно позже мы поняли, что причиной этого послужили ошибки транскрипции.

— Какого же рода были эти психические изменения?

“Originally, Rob was a cheerful guy, very good athlete, extremely gifted with languages. He would sit around having a beer with somebody foreign, and by the end of the beer he'd have started to pick up the language. You know, a phrase here, a sentence there. He'd just start speaking. Always with a perfect accent. After a few weeks, he could speak like a native. The marines spotted it first, and had sent him to one of their language schools. But as time went by, and Rob accumulated more damage, he wasn't so cheerful anymore. He turned mean,” Gordon said. “Really mean.”

— Поначалу Роб был веселым парнем, очень хорошим атлетом, чрезвычайно способным к языкам. Он мог сидеть за кружкой пива с каким-нибудь иностранцем, и не успевал он допить пиво, как начинал употреблять в разговоре слова незнакомого ему языка. Ну, знаете, несколько слов здесь, целая фраза там... Он буквально сразу начинал разговаривать. Всегда очень точно воспринимал акцент. Пробыв где угодно несколько недель, он заговорил бы так, что его невозможно было бы отличить от аборигена. Морские пехотинцы первыми заметили это и направили его в один из своих центров по изучению иностранных языков. Но у нас спустя некоторое время Роб накопил значительное количество ошибок транскрипции и уже не был таким веселым. Он стал подлым, дурным человеком. По-настоящему дурным.

“Yes?”

“He beat the hell out of the gate guard here, because the guard took too long checking his ID. And he practically killed a guy in an Albuquerque bar. That was when we started to realize that Deckard had permanent damage to his brain, and it wasn't going to get better, that if anything, it would get worse.”

— Неужели?

— Он до полусмерти избил охранника у ворот нашего центра только за то, что тот слишком пристально рассматривал его пропуск. И лишь чудом не убил совершенно постороннего парня в одном из баров Альбукерке. Только после этого до нас начало доходить, что у него серьезное функциональное расстройство деятельности мозга и что, пожалуй, не стоит надеяться на улучшение — скорее всего его состояние будет только ухудшаться.

Back in the control room, they found Kramer hunched over the monitor, staring at the screen, which showed the field fluctuations. They were coming more strongly now. And the technicians were saying that at least three were coming back, and maybe four or five. From her expression, it was clear Kramer was torn; she wanted to see them all come back.

Вернувшись в диспетчерскую, они застали там Крамер. Она, ссутулившись, смотрела на экран, который показывал колебания уровня поля. А эти колебания стали гораздо сильнее. Операторы уверенно говорили, что возвращается по меньшей мере три аппарата, но возможно, что четыре или пять. Судя по выражению лица Крамер, было ясно, что ее первоначальная решимость сломлена: она хотела; чтобы все путешественники в прошлое вернулись назад.

“I still think the computer is wrong, and the panels will hold,” Gordon said. “We certainly can fill the tanks now and see if they hold.”

— Я все так же уверен, что вывод компьютера ошибочен и панели выдержат, — сказал Гордон. — Мы, конечно, можем заполнить их сейчас и проверить, как эти посудины держат.

Kramer nodded. “Yes, we can do that. But even if they fill without breaking, we can't be certain they won't blow out later, in the middle of the transit. And that would be a disaster.”

Крамер кивнула:

— Да, мы можем это сделать. Но, даже если они выдержат заполнение, мы не можем быть уверены в том, что они не лопнут позже, в момент перехода. А это будет трагедия.

Stern shifted in his seat. He felt suddenly uneasy. Something was nagging at him, tickling the back of his mind. When Kramer said “blow out,” he once more saw automobiles in his mind—the same succession of images, all over again. Car races. Huge truck tires. Michelin Man. A big nail in the road, and a tire driving over it.