Стража! Стража!

Дракон — настоящий дракон — с интересом смотрел вниз из-за водосточной трубы. Одна его морда была больше человеческого роста. Глаза — размером с очень большие глаза, цвета тлеющего пламени и полные разума, не имеющего ничего общего с разумом человеческих существ. Начать с того, что этот разум гораздо старше. Кучка полуобезьян только-только начала решать, будет ли прямохождение удачной задумкой с точки зрения эволюционной карьеры, а этот разум успел уже изрядно вывялиться в вероломстве и помариноваться в коварстве. И этот разум не был искушен в искусстве дипломатии — дипломатия никогда его не интересовала.

Он не станет играть с тобой в игры или загадывать загадки. Но он прекрасно понимает, что такое высокомерие, что такое сила и жестокость. Эта зверюга спалит тебя при первой возможности. Просто потому, что ей так захотелось.

Но сегодня дракон был зол сильнее обычного. Он ощущал что-то у себя за глазами. Крошечное, слабое, чужеродное сознание, раздувающееся от самодовольства. Его присутствие приводило дракона в ярость, это был зуд, когда зудящее место невозможно почесать. Оно заставляло дракона делать то, что он не хотел делать, и… и мешало ему делать то, что он очень хотел делать.

Где-то с мгновение эти ужасные глазищи изучали Эррола, который забился еще сильнее. Ваймс вдруг осознал, что от миллионоградусного драконьего пламени его отделяет лишь смутный интерес этой тварюги к маленькому дракончику, зажатому у него под мышкой.

— Только не делай резких движений, — раздался у него за спиной голос госпожи Овнец. — И не выказывай страха. Они чувствуют, когда ты боишься.

— А больше никаких советов вы дать не можете? — тихо поинтересовался Ваймс, стараясь шевелить губами как можно незаметнее.

— Ну, можно почесать у него за ушком. Как правило, это срабатывает.

— О, — слабо откликнулся Ваймс.

— Старое доброе «фу» тоже неплохо действует. Или берешь и лишаешь его ужина.

— Неужели?

— А в самых экстремальных случаях я несколько раз бью их по морде прутиком.

В том медленно двигающемся, ярко очерченном мире отчаяния, в котором ныне обитал Ваймс и который целиком сосредоточился вокруг огромных ноздрей, глядящих с крыши, — в этом самом мире вдруг раздался тихий шипящий звук.

Это дракон медленно вбирал воздух в свои легкие.

Потом движение воздуха остановилось. Ваймс глядел в темноту пламявыводящих проходов и думал о том, успеет ли он что-нибудь увидеть, какое-нибудь крохотное белое сияние или нечто вроде, прежде чем его закружит в вихре яростное забвение.

И тут тишину рассек звук рога.

Дракон поднял голову, с интересом поглядел куда-то вдаль и издал некий вопрошающий рык.

Снова раздался зов рога. По улицам принялось гулять эхо — пение рога вдруг зажило своей, независимой жизнью. И в этом пении ясно слышался вызов. Если же владелец рога имел в виду нечто другое, то ему грозили крупные неприятности, ибо дракон смерил Ваймса еще одним презрительным взглядом, расправил свои громаднейшие крылья, оттолкнулся от крыши, тяжело поднялся в воздух, опровергнув тем самым все законы аэродинамики, и медленно полетел туда, откуда доносилось пение рога.

Никто и ничто в мире не было способно так летать. Крылья величественно опускались и поднимались, рождая на свет негромкие раскаты грома. Дракон перемещался по воздуху с этакой неохотой, ленцой — так, будто это ему ничего не стоит. Весь вид его говорил о том, что даже если он перестанет махать крыльями, то никуда не упадет, вопреки всяким мнениям, а просто зависнет в воздухе.

Дракон скорее не летел, он плыл. Для существа размером с сарай, да еще со шкурой из металлических пластин, это был неслабый акробатический трюк.

Огромной летучей баржей он пролетел мимо них, направляясь к Площади Разбитых Лун.

— За ним! — крикнула госпожа Овнец.

— Это неправильно, так летать. Почти наверняка на этот счет есть какой-нибудь закон из Раздела о Волшебстве, — Моркоу вытащил заветную книжку. — К тому же он повредил крышу. Так и нарывается на неприятности, за ним уже числится целая куча нарушений.

— Эй, капитан, ты в порядке? — забеспокоился сержант Колон.

— Я видел, что у него в носу, — словно во сне ответил капитан Ваймс. Его взгляд наконец сфокусировался на встревоженном лице сержанта. — Куда он подевался? — осведомился капитан.

Колон сделал жест в направлении улицы.

Ваймс отыскал взглядом быстро уменьшающийся силуэт над крышами.

— За ним, — приказал он.

Рог пропел еще раз.

К площади толпами стекался народ. Дракон планировал над мелкими людишками, словно акула, целеустремленно преследующая игриво подпрыгивающий на волнах надувной матрац, хвост хищницы неторопливо вращается — туда-сюда.

— Смотрите, какой-то псих собирается с ним сражаться! — воскликнул Шноббс.

— Так я и думал, что кто-нибудь найдется, — ответил Колон. — Бедолага, его запекут в собственной кольчуге!