Стража! Стража!

— Прекрасно, — она повернулась к Ваймсу, который смотрел и не верил своим глазам.

— Это все твоя заслуга, — сказала она. — Отличная команда, прекрасные люди…

— У-ук.

— …И антропоиды, — даже бровью не поведя, поправилась госпожа Овнец.

Несколько незабываемых мгновений прекрасные люди и антропоиды чувствовали себя так, как будто только что вернулись из похода, в ходе которого без всякой посторонней помощи завоевали отдаленную провинцию. Они гордо расправили чешуйки, а в зобах у них что-то клокотало — как выразилась бы госпожа Овнец, описывая их состояние, которое, честно говоря, было прямо противоположно типичному для них самочувствию. Даже Библиотекарь был польщен и ради такого случая пропустил вольное «дружок» мимо ушей.

Громкий звук чего-то сочащегося и сильный запах заставили всех оглянуться.

Паинька Биндль Камнешлеп с видом глуповатой невинности растопырил крылья над тем, что было не столько пятном на ковре, сколько дырой в полу. Обожженные края курились.

Госпожа Овнец вздохнула.

— Не беспокойтесь, госпожа, — бодрым тоном успокоил ее Шноббс. — Сейчас это уберут.

— Видите ли, с ними такое иной раз случается. От радости, — объяснила она.

— Отличный образчик. Вам очень повезло, госпожа, — продолжал Шноббс, упиваясь новой ролью светского льва.

— Повезло не мне, — ответила она. — Теперь этот дракон принадлежит капитану. Или, может, всем вам. Он будет служить вам в качестве талисмана. Его зовут Паинька Биндль Камнешлеп Щеботанский.

Паинька Биндль Камнешлеп Щеботанский, нимало не смущаясь своего звучного имени, принялся обнюхивать ножку стола.

— Очень смахивает на моего брата Эррола, — сообщил Шноббс, ставя все на козырную карту этакого душки, развеселого городского воробушка. — Такой же востроносый — простите за фамильярность, госпожа.

Ваймс смотрел на дракончика, увлеченно исследующего новое окружение, и знал: теперь он, отныне и навсегда, Эррол. Дракончик попробовал стол на вкус, пожевал образчик, выплюнул, свернулся клубочком и погрузился в сон.

— А он ничего тут не подожжет? — встревоженно спросил сержант.

— Вряд ли. По-моему, он так до сих пор и не сообразил, для чего предназначены пламявыводящие железы, — успокоила его госпожа Овнец.

— Но ведь и расслаблению его тоже не научишь, — возразил Ваймс. — Короче, ребята…

— У-ук.

— Я не к тебе обращаюсь. Что это здесь делает?

— Э-э-э, — засуетился в поисках оправданий Колон. — Я, ну, в общем… Пока тебя здесь не было и все такое, нехватка людей, сам понимаешь… Моркоу вот сказал, что закону это не противоречит, в общем… Я привел его к присяге, сэр. Настоящий орангутан, сэр.

— И какое же у него звание?

— Особый констебль, сэр, — покраснел Колон. — Ну, вроде добровольной гражданской стражи.

Ваймс всплеснул руками.

— Особый констебль? Черт побери, это не особый, это прямо-таки уникальный констебль!

Библиотекарь одарил Ваймса широкой улыбкой.

— Это только временно, сэр. На чуть-чуть, так сказать, — умоляюще продолжал Колон. — Мы нуждаемся в помощи и… короче, он вроде как единственный, кому мы нравимся…

— По-моему, крайне ценная инициатива, — похвалила госпожа Овнец. — Здорово у вас это получилось, с орангутаном.

Ваймс лишь пожал плечами. Мир достаточно сошел с ума, хуже уже не будет…

— Ну хорошо, — сказал он. — Хорошо. Сдаюсь. Выдай ему значок, хотя будь я проклят, если знаю, где он будет его носить. Прекрасно! Лучше не придумаешь! Почему бы и нет?

— Капитан, ты хорошо себя чувствуешь? — осведомился Колон, воплощение заботы.

— Отлично! Замечательно! Добро пожаловать в новую Ночную Стражу! — восклицал Ваймс, бесцельно расхаживая по комнате. — Превосходно! В конце концов, платят-то нам гроши, так что почему бы не нанять каких-нибудь обезь…

Рука сержанта вежливо заткнула рот Ваймса.

— Э-э-э, один момент, капитан, — взволнованно обратился Колон к остолбеневшему Ваймсу. — Это слово произносить нельзя, ну, то самое, которое на букву «о». Услышав его, он прямо-таки взвивается, сэр. Ничего не может с этим поделать, полностью утрачивает самообладание. Как красная тряпка для этого, как его там… В общем, орангутан пойдет, сэр, но только не слово на букву «о». Потому что, сэр, обидевшись, он не станет дуться и забиваться в уголок — понятно, куда я клоню? А кроме этого, с ним никаких проблем. Хорошо? Главное, не называть его обезьяной. О черт…

Братья нервничали.

Наставник слышал, о чем они перешептываются. Он задал слишком большую скорость, нет, это не для них. Он планировал вводить их в суть заговора постепенно, выдавая истину по капле, чтобы их крохотные умишки успевали все переварить. И то просчитался. Сейчас нужна была твердая рука. Твердая, но справедливая.

— Братья, — вопросил Верховный Старший Наставник, — заведены ли должным образом Жернова Правдивости?

— Чего? — неопределенно переспросил брат Сторожевая Башня. — А. Жернова. Угу. Заведены. Само собой.

— А Ласточки Знамения, отвлечены ли они?

Брат Штукатур виновато уставился на Верховного Старшего Наставника.

— Чего? Я? А-а. Да, прекрасно, все в порядке. Отвлечены. Да.

Верховный Старший Наставник сделал паузу.