Стратегия Второй мировой. Восточный фронт

Ольга сначала не поверила: что-то шевелится в сотне метров, но, может быть, это труха снежная? Нет – люди! Санитары подбежали к отряду и ахнули! 28 человек, из них многие либо раненые, либо обмороженные, и все без исключения обессиленные не физически, но морально. «Не дойдем! Замерзнем!» – эта дьявольская мысль сломала волю отважных моряков. Они добыли важные сведения в тылу врага, они не боялись никогда и никого, они и студеную пургу не испугались, но она, воя и воя, кружась вокруг в ритме утомляющего души танца, надломила волю моряков.

И вдруг, как видение, девушка в маскхалате бежит, руками неистово машет, и слезы радости разбрасывает по льду…

– Нашлись! Миленькие мои!..

Ободрились разом моряки, поднялись, пошли, понесли раненых. Шли они за ковыляющей парочкой: то моряк, опираясь на девичье плечо, шел к спасительной палатке. Перевязали их в ледовом лазарете, накормили, обогрели и спать уложили.

Утром моряки проснулись – не узнать! Все как один бравые, ладные, сильные. Руку военфельдшеру жмут уважительно и спасибо говорят, и нехотя забираются в кузов грузовика, будто бы что-то еще хотели сказать ей, да постеснялись.

Бывает и такое с молодыми сильными людьми.

НАЛЕТ ПОД НОВЫЙ ГОД

Многим запомнилась та новогодняя ночь: и фашистам, и советским воинам. Гитлеровские асы получили приказ вывести из строя ледовую трассу, «Дорогу жизни». Самолеты волнами налетали на озеро и бомбили, бомбили дорогу. Зенитчики делали все, чтобы отогнать стервятников, но те летели и летели волнами к темным нитям на белом торосистом льду и бросали бомбы в черные точки, в машины, спешащие в Ленинград.

Неподалеку от ледового лазарета образовалась большая трещина. Мостостроители перебросили через нее мост. Скорость продвижения замедлилась. Создалась пробка. А немцы все летели и летели на трассу.

Санитары вместе с регулировщиками пытались разрядить скопление грузовиков. Рядом ухнула бомба. Ольга Писаренко-Мельникова бросилась на землю, быстро поднялась, крикнула лежащему регулировщику:

– Поднимайся!

Но он не поднялся.

Военфельдшер взяла из мертвых рук флажки и заняла пост регулировщика. Наконец-то в небе показались советские истребители, и немецкие самолеты трусливо ретировались. Много бед они принесли всем, кто трудился на «Дороге жизни». Но ледовая трасса продолжала действовать.

БОМБА В ПАЛАТКУ

Через несколько суток военфельдшер получила приказ перенести палатку в другое место. Здесь гитлеровские бомбы сотворили нечто фантастическое из глыб льда.

Работали ночью. Вместе с подругами Ольга занялась противным делом: черномазую буржуйку разбери, кирпичи все перенеси в кузов, имущество, медикаменты, палатку, вмерзшую краями в лед, личные вещи – ох, и мороки же с этими переездами! Ворчали девушки, по начальству прошлись, но загрузили все в грузовик. Затем они посмотрели на место, где стояла несколько минут назад их палатка, и грустно вздохнули. Темный квадрат на льду. А сколько с ним связано. Сколько пережито горестных и светлых минут!

Все 152 дня провела на льду Ладоги в санитарной палатке военфельдшер Ольга Писаренко

Поехали. Нечего нюни распускать. До утра нужно обжить новое место.

Обжили, однако. Приказ есть приказ.

Немного поспали, вышли из палатки. И услышали рев фашистских самолетов. Они летели туда, где под Новый год образовался затор, где стоял день назад ледовый лазарет. Посыпались бомбы. Три из них попали в темный квадрат на льду.

С соседних участков было видно, как тяжелые бутоны из воды и льда рванулись на том месте, где жили «сестрички» – так называли медсестер и санитарок солдаты, ремонтники, шоферы. И по всей «Дороге жизни» пошел слух: погиб ледовый лазарет, прямое попадание.

Подружки «сестричек» всплакнули. А потом увидели их живыми и невредимыми – вот радость-то была!

Военфельдшера Ольгу Писаренко вспоминали добрым словом все, кто с ней работал. И каждый рассказывал в своих воспоминаниях что-то свое.

Например, комиссар Ладожской военно-автомобильной дороги И. В. Шикин говорил о том, как Ольга однажды во время налета вражеской авиации попала в полынью. Бойцы вытащили ее, и она тут же, будто дело происходило на сочинском летнем пляже, побежала, не сменив одежду, к раненым. А их в тот день было особенно много. Фашистские «мессеры» поливали ладожский лед пулеметными очередями, вокруг рвались бомбы, но Ольга не покинула раненых.

Через несколько дней штормовая пурга страшной силы налетела на Ладогу. Водители сбивались с дороги, обмораживались, проваливались в щели. Трое суток пурга носилась над озером. Трое суток Писаренко работала, забыв о сне, об усталости. Сначала – дело, сначала раненые, а потом отдых и сон.

Однажды Шикин спросил ее:

– Трудно нести службу в нескольких километрах от фрицев?

– Очень трудно, – ответила она бригадному комиссару и добавила: – Но ничего не поделаешь. Ведь надо.

Военный совет фронта наградил Ольгу Писаренко орденом Красного Знамени.

Глава 12. Ленинград. 1942 год