Страстный призыв

— Теперь понятно, почему твой отец купил дом в Кронберри Корнерс: чтобы было куда вывозить тебя на каникулы.

— Да, это была одна из причин покупки Роз Хауса.

— Однако вы только теперь открыли галерею в Лондоне?! Это довольно странно.

— У моих предков были обширные планы. Но всегда считалось, что дойдет дело и до Лондона. — Он умолк и сказал после паузы: — Жаль, что ты пропустила открытие.

— Наверное, это было впечатляюще! Мне очень понравилась планировка, такое удивительное ощущение безграничного пространства и покоя...

— Это заслуга моей мачехи, — спокойно отозвался Эдвин.

— Мачехи?

Он кивнул.

— Да. Моя мать умерла, когда я был совсем еще маленьким.

— Извини. Мне это тоже знакомо. А ты ее помнишь?

— Да, очень хорошо.

— Тебе повезло. А я вот совсем не помню маму... — Жанет тяжело вздохнула. — Ты ладишь с мачехой?

— Да. Это потрясающая женщина и настоящая леди. И она сделала отца по-настоящему счастливым.

— Наверное, моему тоже нужно было снова жениться, — медленно сказала Жанет. — Ему нелегко одному.

— Одиночество — тяжкая ноша, — спокойно согласился Эдвин.

Жанет залила в кофеварку кипяток и холодно взглянула на него.

— Герберт Остер, — с подчеркнутым высокомерием сказала она, — один из самых преуспевающих бизнесменов в стране! Так что я не совсем понимаю, о чем ты.

— Извини, — как-то очень серьезно сказал Эдвин. — Вероятно, он исключение, если ему даже твоя близость не нужна.

— А вот это не твое дело!

— Из-за чего у вас вышла ссора, Дженни?

— Ты хочешь сказать, что твои агенты не занимаются промышленным шпионажем и потому ты не знаешь причины нашей размолвки?! — язвительно спросила Жанет и тут же прикусила язык.

Ей меньше всего хотелось, чтобы Эдвин или кто-то иной крутился вокруг «Остер холдинга». Ведь достаточно было нескольких неосторожных слов болтушки Николь о ее мнимой болезни, и самый большой секрет Джоанны перестанет быть тайной.

— Я предпочитаю услышать это от тебя, — спокойно ответил он.

— А я предпочитаю не касаться этой темы!

— Поверь, это не праздное любопытство, Дженни. Я хочу помочь тебе. Именно для этого и существуют друзья.

— Какую помощь ты имеешь в виду?

Он пожал плечами.

— Мне кажется, сейчас весь мир отвернулся от тебя...

— И ты, как рыцарь Ланцелот, явился спасти меня? — Жанет дрожащими руками разливала кофе. — О Господи! — воскликнула она, расплескав душистый напиток на блюдце.

— Позволь мне сделать это!

— Ты и так уже достаточно сделал! Послушай, пей свой кофе и уходи!

Наступила тишина, потом Эдвин бесстрастно сказал:

— Да, в самом деле, мне здесь больше делать нечего.

— Видишь, ты сам признаешь это! — Джоанна отхлебнула глоток кофе и поставила чашку на стол. — Спасибо тебе за ужин, все было очень вкусно. А что касается остального — прибереги свое сострадание для других!..

— Это не сострадание, Дженни, — в ровном голосе Эдвина прозвучали стальные нотки. — Я просто хотел быть твоим другом.

— То, что я однажды переспала с тобой, — Жанет вцепилась в подлокотники кресла так, что побелели пальцы, — вовсе не дает тебе права лезть в мою жизнь!

Эдвин вскинул голову, глаза его блеснули недобрым огнем.

— Ты права, Жанет, — презрительно произнес он привычное ей имя. — Я больше не стану докучать тебе и лезть в твою жизнь.

— Именно это я и хотела услышать.

Они стояли друг против друга, разделенные узким столом. Джоанне достаточно было протянуть руку, чтобы коснуться его. Господи, как отчаянно ей этого хотелось!

С момента, как он переступил порог комнаты, она жаждала, чтобы он развеял все ее страхи и сомнения, помог забыть одиночество последних недель, успокоил и убаюкал ее в своих жарких объятиях. Эта убогая комната и тесная неудобная кровать мгновенно преобразились бы в лучах любви и радости...

Мне не нужна твоя дружба, мне нужна твоя любовь, безмолвно кричала она, твоя страсть, твоя нежность! Неужели ты этого не видишь? Неужели не можешь понять? И если ты не можешь дать мне этого, то я не хочу ничего! Совсем ничего!

Как странно и страшно, какая ирония судьбы, что в полной мере я осознала это только сейчас, с горечью думала Жанет, когда мы прощаемся навсегда!..

Она невидящими глазами смотрела, как он уходит. Дверь захлопнулась. Джоанна услышала его шаги по лестнице, потом все смолкло. Холодная, липкая, страшная тишина вползла в комнату.

Взгляд Жанет упал на бечевку, кольцом свернувшуюся у ее ног. Она нагнулась, подняла ее и машинально стала крутить в руках, вспоминая слова Эдвина: «Ты права, Жанет».

— Как все ужасно! — воскликнула она и зашлась в рыданиях.

— Мисс Остер, — постучала в дверь соседка, — к телефону!

Жанет неуверенно поднялась. После ухода Эдвина она упала на кровать и безудержно плакала, пока не заснула. После полуночи, проснувшись от холода, разделась, скользнула под одеяло и долго лежала, тупо уставясь в темноту, пока не провалилась в не приносящий облегчения сон, полный тревожных видений...

Должно быть, сейчас уже полдень, подумала она. Странно, ощущение такое, будто я всю ночь не сомкнула глаз. Накинув халат, девушка, спотыкаясь, побрела к телефону и, разрываясь между надеждой и страхом, взяла трубку.

— Я вас слушаю!