Страсти по Магдалине

– Ты снова подарила мне жизнь, о, богиня моя! Как я смогу уснуть в эту удивительную ночь! Мне осталось дождаться только утра и встречи с тобой, Мириам!

Женщина отошла от окна. Постепенно голоса стихли, повозки проехали мимо садовой стены, лай собак прекратился. Ночь приглушила все звуки. Мириам решила посмотреть на своего больного. Она осторожно прошла в соседнюю комнату и заглянула в спальню Исы. Он стоял возле окна и смотрел в темноту сада. На черном квадрате окна четко вырисовывался его белый силуэт.

Как и обещала, на следующий день Мириам отправилась в лавку к Ферхату. Она взяла с собой служанку и одного раба для охраны. Дом и лавка купца находились недалеко от базарной площади города, возле дверей её уже поджидал помощник Ферхата, управляющий его домом и торговлей в Магдале Араис.

– Вас приглашают в дом на террасу, госпожа, – он провёл женщину во внутренний двор.

Прием был рассчитан на то, чтобы поразить гостью богатством и изысканностью. На низком овальном столе под тенью раскидистого дерева были расставлены серебряные подносы с угощениями, кубки для вина из чистого золота, дивные фрукты и сладкие шербеты. Сам хозяин поднялся навстречу долгожданной гостье.

– Хвала небесам, и в моём доме показалось солнце, дорогая Мириам! Я не верил до последней минуты, что ты сдержишь слово и придешь.

– А что мне оставалось, уважаемый Ферхат. Твое неразумное поведение могло мне сильно навредить. Люди и так уже искоса смотрят на меня. Купцы не продают моим слугам товар. Приходится посылать их в соседний город. А к тебе зашла потому, что ткани и холст потребовались в хозяйстве.

– Как мне повезло, Мириам! Хоть чем-то смогу тебе услужить. Присядь хоть на минуту, прошу тебя, женщина! Я хочу угостить тебя лимонным шербетом, сладости вот приготовили. Всё для тебя, луна моя! Всё для тебя!

– Конечно, некогда мне у тебя рассиживаться, Ферхат. Тем более после твоего ночного появления я совсем не выспалась сегодня, – недовольно произнесла женщина.

Купец разлил шербет по кубкам, один протянул Мириам.

– Прости старого дурака, луна моя. Но моя любовь к тебе вечна, как белый снег на высоких горах Араратских. Я так соскучился по тебе, дорогая Мириам, что не смог дождаться утра.

– Я знаю, уважаемый Ферхат, и очень ценю твою любовь, поверь мне. Но мой ответ остается без изменений, – женщина смущенно опустила голову, легкая тень легла на красивое лицо.

– Нет? – вздохнул купец.

– Нет… Мое сердце молчит.

– Ну что же, луна моя, – Ферхат пригладил свою короткую, но уже седую бороду. – Я ещё не слишком стар, могу и подождать, а вдруг ветер перемениться, кто знает… кто знает…

– Не обижайся на меня, почтенный Ферхат, – Мириам попыталась смягчить свой очередной отказ. – Ты так богат, у тебя великолепный дом, ты уважаемый человек в городе. Любая женщина примет твоё предложение как подарок небес…

– Иии… – купец отмахнулся от её слов. – Зачем ты так обижаешь меня, женщина? Зачем мне любая… Я прожил уже свою жизнь, у меня была прекрасная, добрая жена. Бог свидетель, я обращался с ней хорошо, никогда руки на неё не поднял. У меня есть дети. Теперь, конечно, они уже самостоятельные, у всех свои семьи, свои дома. Они навещают меня, и хвала небесам. Но я один… А знаешь, прекрасная богиня моя, я никогда не забуду тот день, когда впервые ты окотила меня водой из колодца на постоялом дворе в Хоразине.

– Я вела себя очень вызывающе, почтенный Ферхат, – рассмеялась Мириам. – Но ты заслужил такого обращения.

– Да, я помню, помню, – купец прищурил глаза и погрозил насмешнице пальцем. – Мои верблюды просто с ног валились от усталости. Они прошли всю пустыню, их нужно было немедленно напоить, но справедливая Мириам не захотела пустить их к водопою из-за каких-то нищих фарисеев со своими облезлыми ослами, а установила ещё и очередь к колодцу, чтобы люди не мешали друг другу.

– А ты, уважаемый Ферхат, полез первым и получил по заслугам.

– Когда я стоял весь мокрый с головы до пят, а толпа смеялась надо мной и потешалась, придумывая всякие прозвища мне и моим верблюдам, знаешь, что спасло тебя от хорошей плети, женщина?

Мириам молчала, но улыбалась.