Страсть с повинной

– Я обещал Даниэлю, что буду здесь утром. Я выполню свое обещание, но ты не беспокойся, я буду спать на диване.

– Но…

– Ключ! – Бенедикт засмеялся. – Ты измучилась, ложись пораньше спать, а завтра мы проведем день вместе.

Как заведенная кукла, она прошла по комнате, отцепила от чемодана запасной ключ и без единого слова протянула его Бенедикту. Она не могла говорить с этим человеком; казалось, произнеси она хоть один звук – и нервы ее не выдержат.

Он внимательно оглядел ее, затем развернулся на каблуках и вышел. Она слышала его шаги в холле, потом парадная дверь открылась и тихо затворилась.

В тишине раздавались удары ее сердца, ноги дрожали, и она, спотыкаясь, доплелась до стула и упала на него. Смутно она понимала, что потрясение заслонило собой настоящую реакцию. И вдруг нестерпимая боль, притаившаяся где-то на грани сознания, ударила ее с новой силой.

Невероятным усилием она поднялась на ноги и направилась в кухню, где в буфете еще оставалась от Рождества бутылка виски. Она не любила виски, но тут налила себе стакан и осушила его. Тепло разлилось по ее окоченевшему телу, однако в голове царил по-прежнему хаос.

Она налила еще…

Бенедикт снова ворвался в ее жизнь, и все пошло прахом. Она должна была честно признаться себе, что он был в некотором отношении прав. Она ощущала свою вину за то, что решила скрыть от него ребенка. И Бенедикт настоял бы на их браке, если б узнал, что она ждет ребенка. Но тогда она была оскорблена, ее гордость не позволила бы ей выйти замуж за человека, который ее совсем не любит.

А сейчас у нее нет выбора. Если она хочет быть с сыном, то должна выйти замуж за его отца. Все очень просто, и гордость тут ни при чем. Но что ее больше всего раздражало, так это его желание унизить ее и доказать ее слабость. Он расчетливо вызвал в ней плотские чувства, а потом отверг ее.

Ребекку передернуло. Все эти годы она знала о его мстительности, и нынешнее его поведение не должно было оказаться для нее неожиданностью. Он находился в своей привычной форме. Но совсем недавно, во Франции, она решила, что не правильно судила о нем.

Ребекка рассмеялась невеселым смехом. Несколько ласковых слов, улыбка – и она такая же дуреха, как и прежде. Нет, теперь будет по-другому, сказала она себе. Может, он и вызовет у нее опять желание, но она уже никогда не примет это за любовь… Она прошла на кухню, вынула из стиральной машины белье и бросила в сушилку; надо собраться с силами и переделать все необходимые дела. Из шкафа в холле она достала постельное белье и бросила на диван в гостиной. Пусть этот истукан сам стелет себе постель.

А теперь спать. Она выйдет за Бенедикта ради Даниэля. Сыграет роль жены в полной мере, но будет помнить, что о любви тут и речи быть не может. Она слишком себя уважает, чтобы любить человека с такой мстительной натурой, и не позволит причинять ей страдания.

Она заглушила внутренний голос, который нашептывал ей, что всего несколько дней назад, после его объяснений и извинений, она простила его. Ребекка сбросила халат и забралась в постель, не надеясь на сон, но усталость и переживания сделали свое дело, и она уснула. Немного спустя она приоткрыла глаза, разбуженная непривычным шумом. Это, должно быть, Бенедикт, подумала она в забытьи и вновь погрузилась в сон, не успев понять, что подсознательно его присутствие подействовало на нее успокаивающе.

Глава 7

– Мама! – Малыш затормошил ее. Ребекка вскрикнула спросонья.

– Это был не сон, мама, мой папа здесь, он помог мне одеться!

Она снова закрыла глаза. Боже мой, что же я наделала?!

– Ты, мама, уже проснулась? – Малыш тронул пальчиком ее закрытые глаза.

– Да, дорогой, – пробормотала она и взглянула на будильник. Половина восьмого. Ах, черт, она проспала!

– Кофе и тост? – раздался бархатистый голос.

– Папа приготовил завтрак, – гордо сказал Даниэль, спрыгнул с постели и подбежал к отцу. Ребекка взглянула на Бенедикта с удивлением. Он уже успел принять душ и побриться: темные влажные волосы были гладко зачесаны назад, открывая широкий лоб. На нем были коричневые брюки и накрахмаленная хлопчатобумажная рубашка. Она отбросила прочь бесполезные мысли, но все равно напряглась, увидев его с подносом в руках и с вежливой улыбкой.

– Поставь поднос и уйди, я должна одеться, – сказала она тоже вежливо, натягивая простыню до подбородка. Ей было не по себе оттого, что под простыней на ней ничего нет.

– Доброе утро, Ребекка; я не знал, что ты по утрам такая ворчливая, – произнес он насмешливо, но подчинился, взяв Даниэля за руку со словами:

– Пойдем, сынок, наша мама хочет побыть одна. Тети вообще смешные в этом отношении люди. – И они вышли. Ей захотелось запустить в него чем-нибудь. Солидарный смех двух существ мужского пола взбесил ее. Но это было только начало.

Она быстро умылась и надела узкую серую юбку и строгую белую блузку; выпила остывший кофе, съела тост и, расправив плечи, вышла в гостиную. Они сидели на диване и беседовали. С ее появлением две пары одинаковых золотисто-карих глаз дружно воззрились на нее.