Страшно только в первый раз

– Подвинься, пожалуйста, – попросил он, закрывая дверь комнаты изнутри. – Сейчас мы с тобой посмотрим крутую порнуху.

– Смотри один, я к этому равнодушна, – зевнув, пробормотала она. – Мне такой сон снился, а ты не дал его досмотреть.

– Начав смотреть первые кадры того, что я покажу, ты забудешь навсегда о своем сне и больше его не вспомнишь!

Элла села на кровати, поджав под себя ноги.

– Валяй, заинтриговал. Что за порнуха?

– Вначале ответь мне на один вопрос… – Петр сел рядом с супругой, держа в руках смартфон. – Он не дает мне покоя, объяснить себе никак не могу. Как ты думаешь, почему у трупа могут выпасть ресницы? Я понимаю, они всегда понемногу выпадают, бывает, попадают в глаз… Но вокруг глаз Инги я обнаружил много выпавших ресниц, словно их специально кто-то выдергал.

– Ты так близко рассматривал ее лицо? – удивленно поинтересовалась Элла. – Тебе доставляло это удовольствие? Это ненормально! Не замечала раньше за тобой…

– Я разве сказал об этом? – вспылил Петр, пряча смартфон в карман. – У меня преступление почти раскрыто, осталось внести пару штрихов, а ты всякие идиотские выводы делаешь.

– Ладно, не кипятись… – Элла пошлепала его по колену ладошкой. – Скажу, что думаю. У Инги кто-то мог пытаться снять контактные линзы. Уже после смерти. Она умерла в линзах, глаз постепенно высыхает…

Петр буквально оглох от «колокольного звона»! Он вскочил и заходил по комнате туда-сюда, пытаясь успокоиться, но не получалось.

И снова Элла оказалась права! Винтик от очков, контактные линзы с трупа – они не то что перекликались друг с другом, это были звенья одной цепи!

– Так мы будем смотреть порнуху или нет?

Возглас супруги не только вернул его в реальность, но и заметно приглушил «колокольный звон». Он уселся на кровать рядом с Эллой и достал смартфон.

Когда до конца просмотра оставалось всего ничего, за окном послышался шум моторов. В голове проступило, как на фотобумаге при проявке: «Не успел, пиши пропало!»

Появилось жгучее желание сбежать через окно, уползти через подвал, вылететь через чердак – любым мыслимым и немыслимым способом.

Петр даже метнулся в коридор, где нос к носу столкнулся с Дамиром. Неуловимое движение охранника сложило сыщика пополам. Как из Зазеркалья раздавшийся крик Эллы оборвался на самой высокой ноте.

Ювелирная техника повешения

Очнулся сыщик от боли в пояснице и крайне неприятного запаха. Оказывается, его, связанного по рукам и ногам и с кляпом во рту, Дамир нес на своем загривке по пересеченной местности. Поясница ныла от неестественного перегиба, к горлу подкатывала тошнота, но сказать об этом, пожаловаться на боль Петр никак не мог – рот был набит грубой и шершавой мешковиной. Сыщик мог только мычать.

Наконец, Дамир сбросил связанное тело на землю. Петр поднял глаза вверх и обомлел. Та же самая береза, где каких-то полчаса назад висел Сбитнев, шелестела над ним листвой. Дамир явно не собирался искать разнообразие – он предпочитал проверенные способы.

Неторопливо закрепив на поваленной сосне веревку, охранник начал нагибать ее вершину так, что дерево затрещало. Сыщик понял, как был повешен Сбитнев: палачу помогала тянуть вверх грузное тело упругость ствола дерева.

Сразу видно: поднаторел он в этом деле, не впервой ему!

Готовая петля медленно, но верно спускалась на Фролова сверху. Сейчас останется зацепить ее за шею и – дело в шляпе!

«Черт, даже последнего слова не даст сказать! – противно запульсировало в висках. – Вздернет без эмоций – и поминай как звали! А преступление почти раскрыто! В том числе и благодаря Дамиру! Ну, вынь ты кляп изо рта, будь человеком!»

– Руки за голову! – раздалось неожиданно рядом. Петр ощутил, как дернулся было Дамир, но с другой стороны повторили:

– Стоять! Руки!

Охранник метнулся прочь, кувыркнулся. Грохнул выстрел, потом другой. Завязалась потасовка с короткими криками, матюками и хлесткими ударами. Все закончилось кабаньим ревом Дамира.

Как Петр ни дергался, подробностей захвата он так и не увидел.

Вскоре доктор был освобожден, а на Дамира надели наручники. Кое-как закурив дрожащими пальцами, сыщик с благодарностью взглянул на одноклассника.

– Умеешь ты вляпаться в скверняки, – посетовал тот.

– Это пока первый на твоей памяти, – обиженно заметил Петр. – Зачем же обобщать? Надеюсь, что и последний.

Чагин, когда они подходили к полицейскому «уазику», заметил:

– Интересно, он действовал один или у него был сообщник?

– Он лишь исполнитель, – горячо заявил Фролов, останавливаясь возле машины. – Главный преступник пока еще на свободе. Надо, чтобы он увидел, что Дамир в наручниках. Это заставит его нервничать.

– Ты знаешь, кто он? – удивленно поднял брови капитан.

– Подозреваю… Мне надо сделать пару звонков. Вот если бы собрать всех в кают-компании.

– Ты что, всерьез хочешь выступить, как Пуаро? Может, просто сообщишь, кого подозреваешь, а уж мы его дожмем, не сомневайся.

Петр опустил глаза в землю:

– Я хочу заставить его ошибиться и выдать себя. Ведь доказательств никаких нет – ни прямых, ни косвенных. Нас устроит только чистосердечное, верно?