Страшно только в первый раз

Анжела вскочила с места. В первый момент она не знала, что сказать, только отчаянно жестикулировала.

– Ну, я пью… такой кофе, и что? Раковину засорила? Прошу простить… Я действительно очень плохо переношу бессонные ночи, мне нужен стимулятор, потом голова как чумная весь день.

– Что помешало тебе уснуть в ту ночь? – поинтересовалась Пресницкая загадочным голосом. – Конкретно в ту!

Петр сделал предостерегающий жест рукой:

– Олеся, можно… мне все по порядку. Если я запутаюсь, то не распутает никто, – он потер виски, помассировал затылок, но «колокольный звон» в ушах не стихал. – На чем мы остановились? На кофе… Думаю, кофейком в эту ночь баловались три человека, и двое из них мертвы. Анжела, слава богу, жива и только что призналась в том, что это она засорила раковину.

В том, что ночью должно что-то произойти, я понял вчера вечером, когда меня начало неожиданно клонить в сон. Эти же симптомы наблюдались у большинства. Кроме той троицы, о которой я только что сказал. Это говорит о преступном умысле, о подготовке преступления заранее. Спланировала все, бесспорно, Инга Ревенчук.

– Именно поэтому она сменила комнату? – возмущенно заметила Пресницкая. – Чтобы все провернуть? Но что именно? Не говорите загадками, хватит загадок на сегодня.

– Инга не только спланировала, – продолжил Петр, не обращая внимания на слова гинеколога. – Она исполнила, претворила в жизнь задуманное. Довольная, вернулась к себе в номер. Вскоре туда пришел убийца и брызнул ей в лицо смесь, от которой у Ревенчук случился анафилактический шок. Когда все было кончено, убийца раздел ее донага, уложил на кровать, приколол к соскам пионерские значки, вложил в руки перевернутый сборник стихов Буйкевича, накрыл тело простыней… Он даже попытался изобразить пионерский салют, но у него не получилось. Это не так важно…

– Ума не приложу, – удивленно хмыкнул Стас. – Почему сборник перевернутый? Что, вверх ногами читать легче?

– Признаться, и мне поначалу этот перевернутый сборник не давал покоя. Казалось, убийца оставил какой-то знак, зашифровал что-то… Чуть позже мы вернемся к этому. Пока же я хочу подчеркнуть, что на этом план убийцы был выполнен. Все, что последовало потом, – либо попытка кого-то подставить, либо стремление устранить ненужных свидетелей, внезапно появившихся… Работа над ошибками, проще говоря.

– Интересно, в чем мог ошибиться убийца? – поинтересовался Чагин, продолжая крутить в пальцах зажигалку.

Петр с удивлением взглянул на одноклассника:

– Например, он не мог предвидеть, что один из гостей турбазы установит в женском туалете скрытую камеру.

Эх, Дамирка, Дамирка!

Возглас Антонины Ильиничны напугал всех: она чуть не задохнулась от негодования:

– Что вы сказали? Камеру?! В женском туалете? О боже! Дожили!

– И на эту камеру попадется убийца вместе со своими многочисленными причиндалами. Стопроцентный засвет! Однако оператор не стал обнародовать этот факт, ставить в известность полицию. Он принялся за шантаж. Чем и подписал себе смертный приговор. Я поначалу думал, что Антон скрывается от меня, поскольку я уличил его в неблаговидной «туалетной» съемке. Более того, я даже подозревал его в убийстве из-за… одной интересной флешки.

Резко обернувшись, Петр бросил взгляд на Монро, но она вовремя опустила взгляд, сделав вид, что рассматривает свой маникюр. Петру не оставалось ничего другого, как продолжить:

– Я не сразу понял, что Сбитнев скрывается от убийцы, требуя от него компенсацию за молчание. Камера в туалете для него – такой же бизнес, как и платные урологические манипуляции…

– Такая же сволочь, как и убийца, – вполголоса заметил Чагин. – И дурак к тому же. За что и поплатился.

– Убийца так же не мог предполагать, что лишится ночью своих контактных линз, без которых даже не увидит, что сборник в руках Инги перевернут. На этот случай у него были очки, но… После смертельной инъекции Цитрусову из очков выпал центральный винтик, найти который в темноте на ковровой дорожке очень непросто. Ведь желудок Валерия опорожнился. А без винтика очки пришли в негодность. И тут убийца вспоминает, что у Олеси Пресницкой точь-в-точь такие же очки, только цвет оправы другой. Стало быть, и винтик должен подойти. Теоретически. Убийца, таким образом, направился к спящей Олесе.

– Так вот куда они делись утром, – вскочила негодующая гинеколог, сжав кулачки. – Кто у меня их украл, признавайтесь! Я думала, что я их потеряла… Я без них как без рук!

– Признаваться пока рано, – покачал головой Петр, доставая сигареты и закуривая. – Прошу меня простить, но иначе я потеряю нить рассуждений. Прокравшись в комнату Олеси, пока та спала, убийца спокойно взял очки, с помощью своего сообщника вывинтил из них винтик носоупора, тот подошел к его очкам. Но тут он заметил на окне контейнер для контактных линз самой Инги.

– Кстати, а куда делись линзы убийцы? – подала голос молчавшая до этого Элла. – Насколько я знаю, их обычно берегут.