Странствующий

— Да, вы правы. Он ушел от меня. Познакомился с приезжей студенткой и стал ее покровителем. Как-то раз мне довелось увидеть их издалека. Ну, в общем, я выследила их и… подглядывала. Помнится, мне было ужасно стыдно. Что меня поразило: мой амёбообразный супруг, лентяй и бесхребетник — с той девушкой стал другим. Я его не узнала. Понимаете, Леша вернул себе мужество, волю, даже властность. И все потому, что девушка ему естественно подчинялась. На время я даже забыла, что это мой муж и его «левая» подружка.

— И что же, даже ревности не испытали?

— Смешно сказать, но я ими даже любовалась. Вы понимаете, оказывается, очень красиво, когда мужчина властвует, а женщина подчиняется. Это нормально, гармонично. Я много раз ставила себя на место той девушки. И со стыдом поняла, что не умею подчиняться мужчине так, как она. Она была просто женщиной, нормальной, здоровой, с адекватными психическими реакциями. Я же с ее помощью увидела себя: самовлюбленную, мужеподобную психопатку. Это, я вам скажу, стало откровением. С того дня, с той бессонной ночи я твердо решила вернуть себе женственность. Попросту говоря, возродиться.

— Представляю, как это было непросто, — вздыхаю сочувственно.

— Да, Тихон. Вы правы. Оказывается, возвращаться в нормальное, здоровое состояние — титанический труд. Мне пришлось всю себя разобрать по косточкам, по жилочкам, а потом снова собрать. И, наверное, ничего бы у меня не получилось, если бы не встреча с одним моим одноклассником. Нет, у нас не было романа! Слава Богу, хватило ума не опуститься до пошлого адюльтера. Все для меня обернулось гораздо лучше. Он привел меня в храм. Помог воцерковиться. До сих пор он мой лучший друг и брат во Христе.

— Скажите, Ольга Викторовна, а возможно было бы ваше возрождение без воцерковления?

— Трудно сказать… Наверное, нет. Одно скажу: я открыла для себя, что смирение — это ключ к пониманию христианства, к Богу, к преображению человека. И это очень мне помогло. Я сама захотела научиться подчиняться, стать кроткой и смиренной. На каждую исповедь в листочек я писала одно то же. А так как исповедывалась у одного и того же батюшки, то он меня запомнил. Сначала обходился внушениями, разъяснял мне вред моих грехов, приводил цитаты из Писания. Ну, а потом, видя мою беспросветную тупость, наложил на меня епитимью. Признаться, выполнять ее было очень непросто. Но зато я стала следить за собой как бы со стороны, одергивать, даже мысли свои исправляла, молча прося прощения у Господа. Так потихоньку, с Божией помощью, стала меняться в лучшую сторону.

— А на практике как-нибудь вы себя испытывали?

— Ну а как же. Конечно. В магазине, когда меня обвешивали, я молчала. В транспорте на ноги наступали — благодарила. На работе самым аккуратным образом выполняла все указания начальства. Откликалась на все просьбы, с какими ко мне обращались. И вот что странно! Я чего больше всего боялась? Того, что об меня все, кому не лень, как о тряпку, ноги станут вытирать. Но результат был прямо противоположный! Это меня так удивило, обрадовало. Представляете, меня стали уважать и любить. Даже прежние недоброжелатели. Мужчины готовы были на руках носить. Во всяком случае, чуть что, горой вставали за меня. Начальник, должно быть, с испугу повысил в должности, персональный оклад мне пробил. Обычно такие события сопровождаются завистью, подсиживанием, склоками. Нет! Все, как сговорились. Я на работе, у подруг, среди родственников — стала эдакой няней. Идут ко мне со всех сторон с жалобами, со слезами, а уходят спокойными и довольными.

— И что вы им такое говорите?

— А ничего особенного. Просто слушаю, киваю, сочувствую. Если спрашивают совета, призываю к доброму решению конфликтов и терпению. Иногда рассказываю про Церковь, цитирую Святых отцов — но это, правда, не для всех. Тут мне совесть подсказывает: кому можно, а кто еще не готов. Но самое главное — это просто со вниманием относиться к людям. И еще по мере сил молиться за них. Хотя бы раз-два, но вспомнить с любовью на молитве. В этом тоже Церковь помогла. Как бы человек ни был мне неприятен, но я научилась видеть в нем свободную личность, которую уважает и любит Господь. Да и самомнение у меня поубавилось. Особенно после того, как поняла, что не способна сама справиться с грехами. Если я такая грешная, то и причин для высокомерия не больно-то много. Да что я вам говорю. Будто вы сами не знаете, — улыбается она.

— У каждого свой опыт выстраданный, а потому бесценный. Да вы продолжайте, Ольга Викторовна, прошу вас. Сдается мне, что история с мужем имеет продолжение, не так ли?

— Какие проницательные попутчики мне попались, — улыбается она, сооружая бутерброды, на этот раз с паштетом и помидорами. — Разумеется, продолжение было. Как не быть… Муж сначала позвонил по телефону. Мы довольно долго говорили. Самое главное — Алексей понял, что я не испытываю к нему ненависти. Не собираюсь ругаться, закатывать истерику, бить посуду. Тогда он решился прийти к нам домой, ведь там оставалось много его вещей.