Странствия Варлафа

Дальний берег продолжал притягивать мой взгляд. И хотя гораздо интереснее было смотреть на суету у въезда в поселок, я снова смотрела туда, где из воды торчал дощатый помост причала — пустой, хотя и крепкий. Пара покосившихся избушек, и белесая лента тракта, огибая их, вновь уходит под темные своды молчаливого непостижимого леса. Странно, что люди боятся вод! Океан, когда глядишь на него, не менее величественен и грозен. Но он живет — дышит, шевелится, меняет цвета. А эта темная масса деревьев не шелохнется, не откроет испод, в котором копошится тайная жизнь. Как там говорил Варлаф — волки-переростки, кикиморы, грымзы (а это еще кто такие?)?

Моя рука невольно нащупала рукоять эльфийского кинжала. Шершавая кожа и самоцветы, покрывающие его, дружески царапнули ладонь, вселяя подобие уверенности в успехе нашего предприятия. Увы, весьма сомнительного.

— Ты уже смотрелась в свое зеркало? — неожиданно спросил меня Варлаф.

Я вздрогнула. Надо же, совсем забыла об этом!

— Э-э… — промямлила я, не зная, что говорить.

— Послушай, чародейка, — продолжал он, — Едва мы войдем в Суммон, об этом станет известно Ацуце. И мне придется отвечать перед ней. Я должен знать, что говорить.

— Она пришлет за нами демонов? Опять? — перепугалась я.

Ведь мне придется отослать кота до тех пор, пока мы не переправимся на ту сторону! В поселок ему нельзя — слишком много народа.

— Это вряд ли, — успокоил Варлаф, однако, я не успела вздохнуть с облегчением, — Поверь мне, у нее в услужении достаточно обычных головорезов, которые могут причинить нам массу хлопот. А мне, честно говоря, хотелось бы немного выспаться и отдохнуть перед высадкой на тот берег, вместо того, чтобы сносить головы одну за другой.

Он помолчал и совсем уж невпопад добавил:

— Кажется, я выучил алхимию!

— Привет от Гнилушки! — пробормотала я, лихорадочно раздумывая.

— Я попробую зеркало прямо сейчас! — наконец, решила я.

Порывшись в сумке, я достала его, и отошла в тень утеса, уселась на землю, блаженно вытянув гудящие от усталости ноги, привалилась спиной к морщинистой поверхности камня. Взглянула на Варлафа:

— Предупреди, если кто появится!

Он кивнул, отошел к краю дороги, так, чтобы видеть ее в обоих направлениях, и снова застыл изваянием, разглядывая Улльские леса. «Такие же темные и непонятные, как его глаза…» — подумалось мне.

Отвлеклась…

Я посмотрелась в зеркало. Мое отражение устало взглянуло на меня. Под глазами синяки в пятикопеечную монету, лицо потное, красное, глаза, как у бешеной кошки. А волосы — мама дорогая! За каплю шампуня продала бы душу!

— Варлаф! — жалобно позвала я.

Он полуобернулся, явив мне грубый профиль неказистого лица.

— А ты, правда, можешь теперь сам варить зелья?

Он кивнул. Молча. Ну, прямо Чингачгук на тропе войны!

— Свари мне что-нибудь такое, чтобы я стала красавицей! Ну, волосы до попы, как из рекламы, гладкая кожа, мелкие морщинки исчезают на сто двадцать процентов… — горячо попросила я, и осеклась под его тяжелым взглядом.

Несколько мгновений он разглядывал меня со все возрастающим негодованием, а затем рявкнул так, что у меня заложило уши:

— Не отвлекайся! Солнце садится — а нам еще спускаться к реке. Желаешь провести вечер в компании своих рогатых знакомых? Их твоя красота не заинтересует! А вот мясо…

Я сглотнула и уставилась в зеркало, выпучив от усердности глаза.

— Если тебе это поможет, — проворчал Варлаф, — сварю я тебе такое зелье. На той стороне. Если из Суммона живыми выберемся!

— Спасибо за помощь! — хмыкнула я, и, наконец, перестала валять дурака и попыталась сосредоточиться.

Конечно, была причина, по которой я оттягивала эксперимент с зеркалом. Я боялась. Я ничего не знала ни об этом мире, ни о законах, в нем существующих. Другой мир — другая магия. Или магическое полотно бытия, меридианы и параллели Силы, одинаковы во всех мирах? Кажется, Игорь что-то рассказывал мне об этом. Но это было давно. Пока зеркало лежало в моей сумке, оставалась надежда, что я смогу связаться со своими друзьями. Сейчас эта надежда могла исчезнуть навсегда, вместе с возможностью когда-нибудь вернуться домой, обнять Катьку, зарыться лицом в ее светлые волосенки.

Я сморгнула злые слезы. Не о том я думаю, не о том! Снова принялась смотреть в проклятое стекло, перевела взгляд на рамку. И вспомнила вдруг Томину спальню. Ее волшебное зеркало всегда стояло на тумбочке рядом с кроватью. Насколько я знала, Тома ни разу не смотрела в него ради себя — то ли дань такую платила за обладание древним артефактом, то ли это было ее собственное решение.