Странствия Шута

- Останься с ней, - обратился я к Перу. А Ланту сказал: - Поройся в наших вещах. Собери съестное.

Я вернулся к огню, где все еще сидел Шут.

- Твой шатер установлен. Тебя проводить?

Он смотрел в сторону шатра, его лицо озаряла слабая улыбка.

- Я почти чувствую его очертания, потому что он прекрасно сохраняет тепло, - он тяжело вздохнул. - С ним связано столько воспоминаний. Я рассказывал тебе, что это драконица Тинталья приказала Торговцам Дождевых Чащоб помочь мне? Мне преподнесли этот шатер и замечательную тунику. А плащ, который ты называешь плащом-бабочкой? Прилкоп нашел его в Кельсингре. Он свернул его в комочек и ухитрился сохранить, даже когда мы были рабами. Он отдал его мне в Клерресе. А я передал его Инкалу. Своей посланнице, - он замолчал.

Мне стало жаль его, но я взял волю в кулак.

- Тебе не удастся отвлечь меня от темы, заводя разговоры о другом, Шут. Вы со Спарк прошли через портал в Кельсингру. Она принадлежит жителям Дождевых Чащоб, которые зовут себя Драконьими Торговцами. Там правят королева Малта и король Рейн. Там или где-то рядом живут драконы. Итак. Что случилось, когда вы оказались там?

Если я надеялся вытянуть из него правду, рассказав то, что уже знал о Кельсингре, то потерпел поражение.

- Малта, - сказал он и улыбнулся. - Наверное, самая упрямая молодая девушка, которую мне доводилось встречать. И все же милая. Я назвал в ее честь лошадь. Помнишь?

- Да. Неттл говорила, что Баррич был поражен, когда получил ее в подарок. Итак. Вы вышли из портала...

Он сжал было губы, а потом заговорил.

- Стояла ночь. Спарк нужно было немного посидеть и прийти в себя. Я позволил ей отдохнуть, хотя мне было трудно усидеть на месте, даже несмотря на то, что была ночь. Я знал, что вокруг ночь, потому что не чувствовал тепла от окружающих предметов. Я слеп, Фитц. Но внезапно я увидел город, залитый негаснущим светом, и людей в яркой одежде, которых вы зовете Элдерлингами. Мы прибыли в разгар какого-то праздника. По крайней мере, именно его вспоминал для нас город. Я мог видеть! Не думаю, что ты в состоянии представить, каково это - быть так долго лишенным зрения, привыкнуть и даже смириться с тем, что ты можешь различать лишь свет и темноту, а потому вновь стать зрячим. Цвета и люди, сменяющиеся выражения на лицах, танцующие по стенам тени, яркий свет факелов! О, Фитц!

Он ненадолго затих, слышно было только его дыхание, словно он был голодающим, который только что описал застолье. Я ждал.

- Конечно, я знал, что это обман. Или, если хочешь, представление, разыгранное камнями памяти города. Однако это не умаляло его привлекательности для меня. Даже наоборот - делало более притягательным. Я хотел узнать больше. Странно, но когда Спарк попыталась заговорить с проходящими мимо людьми, я встревожился за нее больше, чем за себя. Я поднял ее на ноги, и мы побрели по улицам.

- Фитц, как же замечательно было идти, держа ее за руку, но не нуждаться в ее зрении. Ну, почти. Некоторым местам в городе требуется ремонт, город велик, даже слишком велик, для его нынешнего населения. Я просил ее быть осторожнее, и искать таких же живых людей, как мы с ней, ходивших среди теней, которых показывал нам город. Она сказала, что постарается, но речь ее была путаной, и я не был уверен, что она меня поняла, - он снова прервался и перевел незрячий взгляд на шатер Элдерлингов. - Я замерз, - сказал он.

- Если мы пойдем в шатер, то остальные услышат твой рассказ. Здесь мы в сравнительном уединении.

- Это не слишком важно. Спарк была со мной, и не сомневаюсь, что, когда она поправится, то расскажет все Персиверансу. Они стали близкими друзьями.

Я не стал говорить, что она может не поправиться. И не стал упоминать, что у Пера возникли сомнения в их дружбе. Вместо этого я помог ему подняться и провел по неровной земле до входа в шатер Элдерлингов. Он красиво смотрелся в темноте: свет небольшого костерка внутри освещал ткань, и нарисованные на ней драконы и змеи переливались золотом, пурпуром и лазурью. Красота эта была яркой и одновременно утонченной, и от этого зрелища я воспрянул духом. Позади нас потрескивал и танцевал костерок, наполняя запахом смолы холодный лесной воздух. До меня доносился запах каши, которую готовил Лант. Шут был рядом со мной, живой и невредимый, несмотря на свою глупую выходку. На миг мое сердце воспарило от волчьего неподдельного удовлетворения настоящим моментом.

В следующий миг я устыдился. Как я мог испытать даже мгновение покоя, когда моя Пчелка была навечно потеряна? Когда я направлялся в земли, которых никогда не видел, чтобы убить всех Служителей, до которых смогу добраться? Когда прямо передо мной в прекрасном шатре молодая девушка мучилась от болезни, навеянной Скиллом?

- Ты скрипишь зубами, - тихо заметил Шут.

- Я всегда подвожу людей, которых люблю больше всего.

- Вернее сказать, ты судишь себя строже, чем другие.

Мы добрались до входа в шатер.

- Пригни голову, - посоветовал я.