Странствия Шута

Чтобы задушить кого-то, пока тебя избивают, нужно полностью сосредоточиться и ни в коем случае не отступать. Я знал, что пока сжимаю его горло, он теряет силы, а значит скоро начнет задыхаться и больше не сможет наносить удары. Я резко подтащил его ближе, чтобы не дать сильно замахнуться, в то же время удерживая подальше от своего лица его сломанные клацающие зубы. Он тоже пытался найти мое горло, но я прижал подборок к груди. Много времени прошло с тех пор, когда мне приходилось драться подобным образом, но некоторые вещи человек не забывает никогда. Его удары действительно стали ослабевать, теперь он уже не пытался бить, а лишь наделся оторвать мои руки от горла. Держи крепче, - напомнил я себе. Все, что мне надо было делать – продолжать сжимать. Когда он свалился на меня в первый раз, я знал, что он только притворяется мертвым. Долго он не притворялся и снова попытался поднять руки и вцепиться в мои. Это была слабая попытка. Когда он свалился во второй раз, я понял, что теперь он действительно потерял сознание. Однако продолжал душить, и лишь когда я уверился, что он точно мертв, ослабил хватку и столкнул его с себя.

Я откатился в сторону, с болью в ребрах и горящей челюстью, некоторые его удары оказались по-настоящему сильными. Шатаясь, я встал на колени и провел рукавом по своим залитым кровью глазам. Когда я смог видеть, то поднялся на ноги и осмотрелся в поисках Чейда. Лошади разбежались. Капитан свернулся в клубок, слабо постанывая. Четверо стражников лежали на земле, трое мертвы, один умирал. Чейд все еще держался на ногах. Кровь, вытекающая из раны на боку, окрасила его плащ в темное и пятнала снег. Однако старый бастард по-прежнему крепко стоял позади лейтенанта, захватив рукой его шею словно в тиски. Лейтенант зря терял время, пытаясь вырваться. Я вытащил нож, чтобы его добить.

– Нет! – задыхаясь, запретил Чейд. – Мое убийство.

Никогда раньше мой наставник не говорил так похоже на моего волка. В знак уважения я сделал два шага назад, без угрызений совести добил четвертого стражника и отправился на помощь капитану.

Он умирал и знал об этом. Я не пытался его трогать, лишь опустился на колени и, опираясь на руку, заглянул ему в лицо. Он едва мог сосредоточиться на мне. Он попытался облизнуть губы, затем сказал:

– Не изменник. Не я. Не мои оставшиеся мальчики. Мои роустеры.

Я подумал, что он закончил.

– Я скажу лорду Чейду, – заверил я его.

– Этот сын потасканной шлюхи, – сказал он, и злость придала ему сил. – Оставьте их тела…на виселице. Этот дерьмоед и ублюдок Крафти. Ввел их в заблуждение. Моих мальчиков. Моих.

– Остальные не будут наказаны, – пообещал я, зная, что лгу.

Репутация роустеров, и раньше совсем не идеальная, теперь будет запятнана еще сильнее. Никто не захочет присоединиться к этой группе, а за столом другие стражники будут их избегать. Но я должен был дать ему это утешение, и тогда он закрыл глаза и позволил себе умереть.

Я пошел к Чейду. Он опустился на колени около Крафти. Тот был еще жив. Он потерял сознание от удушья, а Чейд деловито перевернул его лицом вниз, закатал штанины и перерезал большие сухожилия под коленями. Пока я смотрел, он скрутил запястья лейтенанта длинным шнурком, который достал неведомо откуда. Затем с ворчанием перевернул Крафти на спину. С перерезанными сухожилиями Крафти не сможет даже стоять, не только бегать или драться. Чейд был бледен и тяжело дышал, когда сел на корточки около него. Я не просил его убить пленника и не спрашивал о намерениях. У убийц свой кодекс. На карту были поставлены жизни Пчелки и Шайн, и если попытка покушения на нас была связана с их похищением, то было приемлемо все, что могло дать нам нужную информацию.

Крафти хрипло пытался вдохнуть, он приходил в себя, веки затрепетали и поднялись. Он наконец-то задышал и увидел нас – Чейда на коленях, с окровавленным ножом в руке, и меня, возвышающегося рядом. Чейд не стал дожидаться, пока лейтенант заговорит. Он приставил нож ко впадине на его горле.

– Кто тебе заплатил? Сколько? Какое у тебя было задание? – он говорил так, словно считал вслух.

Крафти ответил не сразу. Я осмотрелся вокруг. Моя лошадь стояла невдалеке, внимательно за мной наблюдая, остальные собрались кучкой около нее. Сбитые с толку, кажется они принимали мою чалую за вожака и пытались обрести успокоение в ее обществе. За спиной тонко захрипел Крафти, видимо Чейд что-то сделал своим ножом. Я приглушил Уит, чтобы не разделять его ощущения, и слышал, как он дергается в путах и рычит:

– Что ты сделал с моими ногами, ты, ублюдок?

Чейд снова заговорил:

– Кто тебе заплатил? Сколько? Какое у тебя было задание?

– Не знаю его имени! Он не сказал! – теперь он задыхался от боли. – Что ты сделал с моими ногами?

Он попытался сесть, но Чейд грубо толкнул его обратно. Я оценивающе посмотрел на старика. У него все еще шла кровь, красный снег таял около него. Вскоре мне придется вмешаться, хотя бы, чтобы перевязать его.

– Что он сказал тебе сделать? Сколько предложил за это?