Странствия

Фашиандоно тогда изложил положения своей религии. Первое из них заключалось в том, что святость бонз не подлежит сомнению, поскольку всю жизнь они отдают угодной богу религии и большую часть ночи проводят в молитвах о тех, кто завещал им свое имущество; блюдут постоянное целомудрие; не едят свежей рыбы; лечат больных; обучают сынов человеческих добрым нравам; мирят царей, когда между ними возникают распри, дабы народы могли жить в спокойствии; выдают кушимиако, или векселя, на небо, чтобы на том свете все покойники оказались богатыми и жили в полном достатке; ночами раздают милостыню душам умерших, слезно молящих о помощи в трудах своих и печалях, которые им приходится испытывать на том свете по бедности своей; имеют ученые степени в коллегиях Бандоу, подтвержденные кубункама и миокскими грошо, но самое главное, большие друзья солнца, светил и святых на небе, с которыми разговаривают по ночам и даже часто обнимают их. Он еще долго говорил подобные нелепицы, причем по временам приходил в такое неистовство, что четыре раза назвал короля фошидехуза, что значит «ослепленный грешник».

Король был так возмущен нелепостью и дерзостью речей этого бонзы, что, взглянув два или три раза на своего брата, дал ему знак, чтобы он заставил его замолчать, что Фашарандоно (ибо таково было имя королевского брата) немедленно и сделал. Король, заставил бонзу подняться с места, где он сидел, и сказал ему:

— Мы не собираемся противоречить тебе в том, что ты привел в подтверждение и доказательство твоей святости, но скажу тебе откровенно, что гордыня твоих необузданных речей глубоко оскорбила нас, и я дерзнул бы поклясться своим спасением, что в них больше от ада, чем в тебе самом от небес, на которых обитает всевышний.

На это бонза ответил:

— Придет еще время, когда мне не понадобятся больше люди, и ни они, ни ты, ни все короли, правящие на земле, не достойны будут прикоснуться ко мне.

Король улыбнулся гордыне бонзы и взглянул на святого отца, как бы желая сказать: «Как тебе это нравится?» Тот, чтобы успокоить короля, сказал:

— Отложите это, ваше величество, до другого дня, когда бонза будет более спокоен.

На что король заметил:

— Ты прав, а я вот не прав, что его слушаю.

И, приказав поднять бонзу, сказал ему:

— Когда тебе случится говорить о боге, не оправдывайся, ссылаясь на него, ибо этим ты совершишь великий грех, но, произнося слова, исполненные любви к нему, очисти душу свою от гнева, что ты носишь в себе, и мы тогда будем тебя слушать.

Выговор этот оскорбил бонзу, и он сказал, обращаясь к присутствующим:

— Hiacata passiram figiancor passinau, — что значит: «Пусть короля, говорящего такое, спалит небесный огонь», — быстро встал с места и, ни с кем не попрощавшись, вышел, бурча себе что-то под нос, что всех присутствующих вельмож развеселило, и они стали обмениваться шутками и остротами. Король успокоился, забыл свой гнев и шесть или семь раз принимался смеяться.

Когда наступило время обеда, королю принесли поесть. Он пригласил святого отца разделить с ним трапезу, но последний три раза очень вежливо отказывался, говоря, что сейчас в этом нет нужды. Король на это ответил:

— Я прекрасно понимаю, что ты не голоден, раз отказываешься от пищи, но мне кажется, ты должен был бы знать, если ты стал таким же японцем, как и мы, что такое предложение со стороны короля другому королю является самым сильным доказательством любви, а так как я приравниваю тебя к королям, я за великую честь почитаю пригласить тебя.

Тут святой отец, желая выразить свою признательность, попытался поцеловать у короля меч, который был у него за поясом, и сказал:

— Господь бог наш, ради которого ты оказываешь мне такую милость, да ниспошлет на тебя с небес благодать свою, удостоив тебя как истинного раба божьего исповедовать его веру, дабы в конце дней своих ты мог вознестись на небо.

Король ответил ему:

— Согласен с тем, что ты испрашиваешь у него для меня, при условии, что ты останешься со мной, чтобы подробно поговорить о всем том, мимо чего мы часто проходим.

И, преподнеся святому отцу с улыбкой блюдо риса, поставленное перед ним, снова попросил его отобедать с ним, о чем теперь тот уже не заставил себя просить. Видя, какую великую честь, несмотря на все наговоры бонз, оказал святому отцу король Бунго, капитан и все португальцы опустились на колени.

Глава CCXI

Как отец Франциск пошел прощаться с королем по случаю отъезда своего в Китай, как тот попросил его остаться еще на несколько дней и какие споры святому отцу пришлось вести с бонзами