Странствие

На пирах, в дипломатических или простых беседах она старалась проявить радушие и участие. Кимирра посоветовал им не трогать религиозную тему, и поэтому даже Висар, постаравшись, нашел с Арацогом общий язык. Лорд Цога любил пошутить, как и ее сводный брат, а его жена — леди Хи под стать мужу заливалась раскатистым смехом. Несколько вечеров они засиживались за полночь большой компанией. Два взрослых сына лорда, его младший брат Амцог, их жены, Морис — верный слуга-собутыльник Кимирры, Выжившие, седобородый Царцог – хранитель верфей Укрытия, а также большой любитель вин и кораблей, его сын Одноглазый Цанцог — язвительный и грубоватый. Последний иногда переругивался с Кимиррой, видимо имея на того давний зуб, но с остальными послами вел себя учтиво.

Цанцог рассказал чудесную историю о том, как погнавшись за небольшим китом, затерялся в океане и в отчаянии принял обет: отдать глаз ради спасения экипажа. Его судно тряслось целый месяц под проливными дождями и бурями, а запасы провизии начисто иссякли. Лишь по случайности Неумолимая недоглядела, и Странствующий бог привел корабль обратно к островам. Цанцог пришел к лекарям с твердым намерением избавиться от глаза, хотя оба они воспалились от влаги и сырости. Лекари решили немного обождать, вмешался и лорд Арацог, приказав своим явителям снять тяжелый обет. Они уже уговорили капитана, когда его левый глаз захирел, стал мутнеть и видеть все хуже. Обет исполнился по воле бога, а не слабого человека; Цанцог получил его отметину и находил это замечательным.

Послы побывали на острове Укрытия, находящемся в половине дня плавания от главного острова. Лорд Цога и его хранитель верфей продемонстрировали им остовы двух кораблей Странствия, заложенные незадолго до их приезда. Каркасы были неполные — Арацог жаловался, что длинных продольных балок для судов у него не хватает, а Тинасург задерживают, уже обговоренное, купленное еще в начале осени дерево. Иланна всегда считала, что высокие сосны еще сохранились в горах Южного Лабиринта, а уж крепкий корабельный дуб для шпангоутов, если где и произрастает, то только у язычников, килиханис или фаалаату.

Висар лично облазил остовы, переговорил с мастерами и признал, что суда выйдут великолепными. Арацог попросил назвать корабли «Орел Странника» и «Причаливший Бог», и, вне всякого сомнения, Иланна не смогла ему отказать, пусть второе название и намекало на ересь. Некоторые имена кораблей Святого флота включали в себя упоминание бога, остальные прозывались сообразно их качествам.

Иногда в Странствие отправлялись и добровольцы с островов Цога, точнее их выдавливали в путешествие еретики. Глупо и несвоевременно ей устраивать споры по этому поводу, к тому же она надеялась — добровольцы пригодятся отцу больше, чем набранные под не богоугодными поводами люди для экипажей кораблей.

Иланна сгребла Тухлого в охапку, прижала его к правому боку и груди. Она немного погладила кота, потормошила его, почесала ему шею и уши, однако долго нежиться ей не пришлось — послышался осторожный стук в дверь.

Иланна возгласом запустила служанок внутрь и, всучив Толуске кота, наказала не торопясь покормить его, затем отправила ее вниз — на кухню. Не то чтобы она не доверяла этой неожиданно чопорной и замкнутой для служанки женщине. Толуска служила у нее лет десять, она была замужем за одним из конюхов Постоянного легиона, растила деток, выполняла свои обязанности усердно, хоть и с каменным лицом. И она оставалась бесконечно далека от дипломатии, интриг и других дел господ и лордов, это, для таких простых женщин как она, разумеется, к лучшему.

Нельва намного моложе, раз в пять привлекательнее, раз в десять хитрее. Полногрудая, со вздернутым носиком и смешливым взглядом каре-зеленых глаз, она умела очаровывать мужчин. «Если бы я не служила у вас, госпожа, то окончила бы свою жизнь в шлюхах», — призналась как-то Нельва, на что Иланна, рассмеявшись, ответила: «Брось, милая, не прибедняйся, я уверена ты стала бы хозяйкой борделя!»

Висар не догадывался о нужности Нельвы и, одно время, требовал ее отставить. Он отчитывал ее за любовные похождения, говорил, чтобы ходила каяться в Бирюзовый Храм, а она пару раз, для вида, это и проделала.

— Один или два? — задала Иланна традиционный вопрос, когда Нельва взяла серебряный гребень. — И расчесывай порасторопнее, мне холодно.

— Сегодня два, госпожа! Точно два! — храбро воскликнула служанка, склонившись к ней, а Иланна почувствовала запах вина, исходящий от ее лица.

Иланна платила Нельве по гостю за хорошие новости и по два — за восхитительные. У служанки была мечта выйти замуж за купца и открыть собственную одежную лавку, а то и ткацкую мастерскую. Когда новости оказывались не столь хороши, Нельва вообще ничего не получала, но такое случалась крайне редко — может один-другой разок Иланна ее наказывала.