Странствие

Родственники Арацога съехались с ближайших островов, как только прознали о посольстве. Их у лорда островов оказалось так много, что Иланна замучилась знакомиться с каждым. Летом всех гостей разместили бы на разных ярусах Ястребиного шпиля, кроме самых верхних, где камни в полу шатались, а стены в комнатах чуть ли не рассыпались. А поздней осенью и зимой древний замок пронизывали холод и ветер — поэтому его обитатели жались друг к другу в залах на первом этаже, а также в кухнях и подвалах. Переехать туда Висару и Иланне не позволило королевское достоинство, хотя Кимирра не поддержал их в этом вопросе, засиживаясь в общей зале с хозяевами и засыпая где придется. Однажды его обнаружили в компании лошадей и конюхов, мертвецки пьяного и храпящего на конюшне. Арацог предложил брату самому выпороть конюхов, но тот сказал, что у него слишком благородное сердце — поднимать руку на вчерашних товарищей.

Ястребиный шпиль на острове Уединения построили в легендарные времена на высокой скале, нависающей над гаванью. Рукотворное чудо всех островов Цога! Замок устремлялся в небеса почти на триста футов, а из его подвалов в гавань вел широкий ход, прорубленный в породе. Крутость хода и несколько железных решеток перекрывающих его делали замок неприступным: наружная тропа, ведущая к главному входу, тоже была узка и легко простреливалась лучниками. Вот только не войска победили Ястребиный шпиль — цитадель островов поразило само время.

Гахон Суровый осаждал его годами и добился лишь того, что защитники замка умирали от голода. Ветер, то вырывающийся из раскаленной пасти, то из затягивающий все и вся в ледяные ноздри, лживые слезы Темной богини или сострадательные Странствующего Бога — вместе они истощили камень намного успешнее королевских войск. Даже в их комнате, во фресках, прославляющих род Цога, нашлось много мелких прорех — слуги затыкали их мхом, тряпьем и соломою. Окна-бойницы, хоть и остекленные белесым стеклом, тоже поддували заметно: их ветхие деревянные рамы рассохлись, отойдя от стен вкривь и вкось. Когда орлиный лорд любезно уступил гостям свои покои, Висар первым делом заставил слуг принести лестницы и запаковать бойницы.

В остальном, покои лорда островов красивы и великолепны: тисовая кровать, богато украшенная моржовой костью и черненым серебром; шикарный балдахин из плотного льна с вышитым Странником, подбрасывающим орла — гербом Цога; резной стол и кресла из золотого дерева тонка; облицованный красной терракотой камин с росписью над ним. Роспись занимала половину стены и изображала корабль изгнанников, прибывающий из Великого Странствия на острова Цога.

К сожалению, и камин не остался в стороне, внося свою лепту в несчастья гостей. Его тяга оказалась чрезмерна: в дымоходе слышался гул; огонь, словно оголодавший нищий, сжирал черный камень, а по полу гулял неизменный сквозняк. При каждом разговоре Арацог извинялся, клянясь, что вот-вот начнет ремонт всего замка, но даже Иланна понимала — привести в порядок его родовую громадину дело не одного поколения.

Немного спасали от холода грудь мужа, согревающая лицо и шерсть кота, сберегающая тепло в ногах. Иланна выпросила Тухлого у Кимирры, и кот оправдывал ее ожидания. Он пристально наблюдал за ней большими желтыми глазами, стоически переносил ласку и ничем не мешал, беспробудно нежась на перине лорда целыми днями. Самое главное, кот вовремя слезал с роскошного ложа и как по часам гадил в углу — благо его кошачье дерьмо убирали слуги, а запах отправлений уносил из комнаты сквозняк.

— Мерзлячка, — просопел Висар, целуя ее в щеку. — Ты знаешь верный способ немного разогреться?

— Да, — улыбнулась она мужу и внутри затеплилась надежда. Вдруг это милость судьбы?! Может Странник хочет, чтобы она зачала дитя именно здесь, на еретических островах?

Почему он немилостив? Конечно, они уже не столь активны в плотских утехах как пять или пятнадцать лет назад. Но Висар все также холоден в разговорах с людьми и горяч наедине с ней, в супружеском ложе. Она все также любит мужа, а он любит ее. Доверенная служанка Нельва вытравила уже второй плод, похоже лишившись возможности родить, притом ничуть о потерянных детях не сожалела. Нельва по-прежнему весело щебетала, шутила с Иланной, пересказывая ей сплетни и слухи, которые ей удалось разнюхать в различных тавернах, замках и естественно, в чужих постелях.

А Иланне Маурирта приходилось пить настойки и отвары для зачатия, читать древние книги, выуживая из них магические ритуалы. Искатели рассказывали ей об одних благоприятных днях, явители о других, бабки-повитухи советовали третьи. Несколько лет назад он выполнила месячное бдение в Бирюзовом Храме вместе с немытыми старухами и припадочными молельщицами. Висар по настоянию лекарей пил снадобья, увеличивающие мужскую силу и крепость семени. Она рискнула бы всем для рождения дитяти! Однако Бог не дал ей радости! Все напрасно!