Странные игры

Мария этот факт не удостоила ни каплей внимания. Как она однажды призналась Чезаре, сначала она постоянно смеялась при поцелуях просто потому, что очень стеснялась. Сейчас же стеснения в ней изрядно поубавилось, поэтому она даже глаза не открыла, когда Лилит зашумела. И вообще, пока Лили шумит, ясно, где она находится.

Поцелуй прервался. Не так рано, чтобы было недостаточно, но и не так поздно, чтобы болезненно захотелось продолжения поцелуя уже не в виде прелюдии.

- Красивое место, правда? - спросила Мария, указывая на розовеющее на Востоке небо.

- Красивое, - согласился Чезаре, хотя стоявшая рядом девушка занимала его мысли куда больше, чем красоты местности.

- Почему всегда так? - грустно спросила она.

Несложно было догадаться, о чем она. Природа этого архипелага была прекрасна. А вот общество, населявшее его... Общественный строй Панау официально был заявлен как "Народно-демократическая республика". Что в переводе на человеческий язык означало "военная диктатура". Да еще и осложненная наличием в анамнезе серии революций, окончательно истощивших и без того небогатую страну. Ныне эта страна была крупным центром нарко- и работорговли, что даже почти не отрицалось: ровно настолько, чтобы не отпугнуть иностранных инвесторов.

- Такова человеческая природа, - ответил Чезаре, успокаивающе прижимая Марию к себе, - Где-то это скрывается, где-то выставляется напоказ. Но настоящие исключения - всегда исключения.

- Что ты имеешь в виду? - переспросила она.

- В любом сколько-нибудь крупном сообществе отрицательные черты развиваются быстрее положительных. Преступность, нищета, угнетение, дискриминация, - все это есть везде, включая Ватикан, где темная сторона человеческой природы стыдливо прячется за внешним благочестием. Настоящими исключениями бывают не страны, а лишь отдельные люди. Как ты, например. Ты сохранила в себе чистоту и невинность...

Мария захихикала и ткнула его под ребра, мол, "ты же знаешь, что это не так!".

- Я имею в виду, в моральном плане! - рассмеялся Чезаре, - Это несмотря на то, что после всего, через что ты прошла, любой бы озлобился.

О себе он не говорил. Сам он уже давно утратил не только чистоту и невинность, но и существенную часть того, что именуют "человечностью". И именно поэтому он не хотел, чтобы то же случилось с ней.

Девушка хмыкнула и продекламировала по-английски:

- Добро должно быть с кулаками,

С хвостом и острыми рогами,

С копытами и с бородой.

Колючей шерстию покрыто,

Огнем дыша, бия копытом,

Оно придет и за тобой!

Ты слышишь - вот оно шагает,

С клыков на землю яд стекает,

Хвост гневно хлещет по бокам.

Добро, зловеще завывая,

Рогами тучи задевая,

Все ближе подползает к нам!

Тебе ж, читатель мой капризный,

Носитель духа гуманизма,

Желаю я Добра - и пусть

При встрече с ним мой стих ты вспомнишь,

И вот тогда глухую полночь

Прорежет жуткий крик: "На помощь!",

А дальше - чавканье и хруст...

Перевод местами хромал, из чего Чезаре сделал вывод, что его делал какой-то студент. Но суть он уловил.

- Не то, чтобы я со всем согласна, - развела руками Мария, - Но тем не менее...

- Ну, а мы, - улыбнулся мужчина, - Видим, что ты не стала такой, даже несмотря на то, что подошла опасно близко к краю после боя с Анной. Что не может не радовать...

Обняв ее обеими руками, Чезаре чуть коснулся губами ее шеи и припомнил ей ее же слова:

- "Хочешь, чтобы девушка была ангелом, обеспечь ей рай"... Как ты находишь, я пока справляюсь с этой задачей?

- Это зависит от моей ангелоподобности, - улыбнулась девушка, - Чем тебе не мерило?

Она чуть выгнула спинку - видимо, чтобы удобнее было исследовать на наличие крыльев.

- В таком случае, справляюсь просто превосходно, - ухмыльнулся шпион, приближая свое лицо к ее.

Наверное, это красиво - поцелуй на фоне рассвета над морем. Но кардинал, честно говоря, уже не видел ни рассвета, ни моря.

Впрочем, не сказать чтобы он был этим расстроен.

- Я люблю тебя, - произнес Чезаре, когда поцелуй прервался. Информативности в этом заявлении было ноль целых, ноль десятых, но его это почему-то не волновало...

- А я тебя больше, - улыбнулась паладинка.

- Это кто же измерял?

- Я же ангелоподобней, - хихикнула она, - Значит, и люблю сильней.

- И что же? - ответил Чезаре, подражая герою готического романа, - Пусть мое сердце черно, но оно наполнено любовью к тебе!

- Как красиво, - совершенно искренне восхитилась девушка, - Ещё чего-нибудь скажешь?

- Э... - как-то не особо романтично ответил мужчина, - В том же стиле ничего больше в голову не приходит.

Он вообще не ожидал, что она впечатлится пафосным высказыванием, а не посмеется.

- Когда планируешь делами заняться? - резко сменила Мария тему разговора.

- Не знаю. Скорее всего, днем... В свободное время.

Чезаре коротко рассмеялся. Еще год назад шпион посчитал бы такую логику бредовой: он резонно возразил бы, что девушками надо заниматься в свободное от работы время, а не наоборот. Что ж, изменения, произошедшие с ним под влиянием Марии, были не всегда благотворными.

Но почему его это не волновало?..