Странное пари

   Накинув поверх простой хлопковой ночнушки куртку и, сунув ноги в ботинки, Мари заспешила на свежий воздух. Ноги сами принесли к той знакомой скамейке в глубине парка, где она когда-то поучала Тома, как нужно вести себя с подругой… а потом пришёл Алекс… профессор Грэг… Девушка всхлипнула и залилась слезами. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍   «Какая-то я совсем непутёвая, - всхлипывала она, - и что ж у меня всё так по-дурацки складывается? И реву я без причины. И как жить дальше, не знаю»… 

- Может, пора серьёзнее к жизни относиться, а то у тебя всё больше по верхам получается, - вдруг раздался тихий низкий голос у неё над ухом, и девушку обдало волной свежего мужского парфюма и чего-то непонятного с цитрусовыми нотками. 

   Мари вздрогнула и обернулась. Рядом на скамейку бухнулся пропажа-Алекс, профессор Грэг. 

- Я что, это всё вслух сказала? – робко прошептала Мари, как зачарованная, глядя в глаза профессору. 

   На этот раз, это были не бездонные чёрные омуты, готовые безвозвратно поглотить любого в свою страшную пучину. От глаз профессора сейчас веяло теплотой… да-да, обычным человеческим теплом и даже сочувствием… Грэг не ответил. Он просто смотрел. И молчал… 

- А дядя Ден сказал, что Вы в город уехали, - произнесла девушка, стараясь поскорей разрушить эту странную тягучую тишину, - Все дела успели переделать?

   Профессор Грэг неохотно отвернулся в сторону, разрывая зрительный контакт, откинулся на спинку скамейки и вздохнул:

- Эх, девочка, этих дел никогда всех не переделать… Подрастёшь, сама поймёшь.          

- Мама в моём возрасте уже шестилетнюю меня воспитывала, - зачем-то вспомнила Мари. Тема мамы сейчас в таком её уязвимом состоянии уж совсем некстати!

- А папа? - вдруг продолжил этот нелепый разговор профессор.                                             

- А папа, в мои почти тридцать, читал лекции зелёным пацанам в университете. Возможно, одного из мальчишек даже Алексом звали.

- И меня Алексом зовут, - задумчиво выдал Грэг, и Мари вдруг отчётливо поняла, что профессор хорошо так под шафе. А, попросту говоря, откровенно пьян. 

- Вот то-то и оно, - хмыкнула девушка, - Завязывали б Вы, профессор, с этим делом. А то, глядишь, внезапно человеком станете. Я ж не переживу.

- Я тебе умереть не дам, - заверил её Грэг, - Дети – цветы жизни. Наше, блин, будущее.

- Капец! Вы ещё и ругаетесь, - развеселилась Мари, - слабо теперь матюкнуться?

- Ты меня однажды уже взяла на понт с этим своим пари. Как только выкарабкиваться будем? Есть идеи?

- Парочка есть. Вставайте, «тоже Алекс»! Я Вас до дому доведу. По пути всё подробно и изложу.

- Ты тут мне сейчас изложишь, знаю я тебя! – профессор неохотно поднялся со скамейки и, навалившись девушке на плечо, выдвинулся с ней в сторону дома, - Вот объясни мне, девочка, как можно влюбить в себя приличного человека, если ты его «папой» зовёшь и всё время от него бегаешь? Это что, один из твоих нетрадиционных методов обучения такой?

- Это всё глупые фантазии этого приличного человека, профессор. У него, вообще, с фантазиями, как оказалось, перебор. Никогда я его «папой» не звала и даже не собиралась. А то, что он любит чужие слова перевирать и новый смысл в них вкладывать – это уж его личные проблемы.

- Чьи?                                                                                                                                                       

- Что?                                                                                                                                                          

- Не «что», а «кто»! Я ж живой! Сама проверь!                                                                             

- Палкой потыкать и посмотреть, зашевелитесь ли?                                                                 

- Тьфу, маленькая дурочка! Есть и другие… приятные способы.                                           

- Подрасту, узнаю. Да-да, я помню.                                                                                                  

- Долго ждать… Может, уже, а? Как думаешь?                                                                         

- Уже что?                                                                                                                                              

- «Кто» - я тебе недавно говорил. Память девичья…                                                                  

   Так незаметно за светскими разговорами собеседники добрались до крыльца дома.

- И, всё-таки, вернёмся к теме секса, - преодолев первый пролёт ступенек большой мраморной лестницы, вдруг снова «включился» ранее замолчавший было Александр.

- Какой неожиданный поворот. Может, не надо, профессор? Среди нас же, простите, дети… 

- Детям надо уши заткнуть, им ещё рано. А мы с тобой, как будто бы, взрослые. Поговорим, а? 

- Ну, если Вы сумеете-таки взрослым притвориться, можно попробовать. Какие вопросы к лектору? С чего начнём? Пестики-тычинки? 

- А начнём мы с тобой, уважаемая коллега, с профессиональной этики. Как же ты могла, моя милая, заслуженного педагога, почти что даже гения, подговорить заняться с тобой, моей, практически, коллегой, сексом? 

- Чего-о-о???                                                                                                                                        

- Кого!.. Меня! Подговорила, обольстила, обнадёжила. Пришлось срочно к Майку мчаться, стыд алкоголем заливать. 

- Так Вы, что ли, напиваться в город ездили?                                                                            

- Нет, блин, трахаться! Какие у тебя, однако, необоснованные фантазии! Где только нахваталась? 

- Ясно, где. Когда под боком один приличный человек постоянно фонтанирует. Вот, обрызгало-с.

- В следующий раз меня зови. Я этому фонтану чопик вставлю. Договорились? 

- Вы ж завтра же всё забудете! Я к Вам за помощью кинусь, а Вы меня сразу и пошлёте! Как с Вами можно о чём-то договариваться?! 

- О чём?            

- О «ком», блин! Сами же учили.                                                                                                      

- Да, я тебя ещё многому научу… Только штаны с меня не надо снимать. Что ты делаешь?! 

- Я Вас обнажаю, профессор. Сейчас догола раздену, а завтра буду ходить напоминать и глумиться.