Странное пари

   С утра пришёл священник и провёл службу прям в столовой. Все хором пели праздничные гимны и, под конец, освятили плоды осеннего урожая. Настроение у всех было приподнятое, праздничное. Но Мари, почему-то, грустила. 

Она вспоминала, каким радостным и счастливым был этот праздник у неё в детстве. Молодые влюблённые папа и мама наряжались пастушкой и жнецом, ей, крохе, обязательно надевали огромный венок из ярких осенних листьев, и всей дружной компанией отправлялись на народные гуляния. 

   В школе тоже отмечали похоже. Организовали разные смешные, задорные конкурсы и народные танцы… 

   Мари, время от времени, оглядывала смеющуюся толпу, как будто, кого-то выискивая. Ничего такого. Просто ей было интересно: профессор Грэг всё так же замкнут и нелюдим, как обычно, или, всё же, скинул на денёк свою маску голодного злого людоеда и, как тогда, в спортзале, позволил себе немного побыть живым человеком. В честь праздника. 

   Но его нигде не было. «Наверняка, сидит сейчас у себя в «мрачном подземелье» на четвёртом этаже, заткнув уши берушами и плотно задёрнув шторы – чтоб, не дай, Бог, в комнату не проникли звуки веселья, и корпит над своими книгами, - едко предположила девушка, - что ему, бирюку, ещё остаётся? Только забиться в угол и ненавидеть всех людей… а некоторых девушек – особенно». 

   Тогда, в спортзале, ей на мгновение показалось, что у них с профессором Грэгом всё ещё может сложиться хорошо. По-человечески. Он, наконец, перестанет гипнотизировать её презрительным взглядом и нападать по любому поводу. А она, конечно, не будет больше огрызаться и вздрагивать каждый раз, когда услышит его грозный голос с нотками металла. 

   А потом, как-нибудь потом, он вдруг подойдёт к ней, приветливо, или, как тогда, задорно, по-доброму, улыбнётся и просто скажет: «Мари! Милая Мари! Всё это наше пари – такая нелепица! Дорогая, перестань, наконец, волноваться! Никто никуда после Рождества не уедет! И мы с тобой останемся тут жить долго-долго»… а потом медленно наклонится и нежно поцелует в губы… 

   «НЕТ!!!, - девушка аж вздрогнула от картинки услужливо подсунутой ей фантазией, - Никаких поцелуев! С чего это я вдруг? Господи, какая-то ерунда в голову лезет. Никаких поцелуев!»… 

   Тогда, вчера утром, ей всё просто показалось. Какой-то внезапный лучик солнца пробился через тяжёлые свинцовые тучи. Мелькнул на мгновенье и сразу пропал. Весь остаток дня профессор Грэг пребывал в своём естественном состоянии: был угрюм, раздражителен и на всех кидался. На неё, правда, нет. Её он просто игнорировал. Нет никакой мисс Мари, и всё. Пустое место… 

   А после ужина, когда все занялись украшением зала, и вовсе исчез. Мари не видела его и весь сегодняшний день. «Точно! Наверняка, забился в своей норе! Пора расслабиться и попытаться насладиться весельем», - и девушка решительно шагнула в сторону танцующих. 

   На праздничном ужине место профессора Грэга пустовало. Мари осмелилась и подошла к ректору. Просто очень захотелось пообщаться с единственным на свете близким человеком. Он – как ниточка, тянущаяся от безвременно ушедших родителей к ней, Мари. 

- Дядя Ден, можно я присяду? Как только придёт профессор Грэг, я сразу же уйду! 

- Садись, милая, конечно, садись! Никто не придёт. Алекс ещё вчера уехал в город. Какие-то срочные дела, сама понимаешь. 

- Какие-то срочные в городе в праздник? Понимаю.                                                                

- Вот видишь, какая ты умница: ничего и объяснять не надо… Что случилось, милая? Почему глазки на мокром месте? Тебя кто-то обидел? 

- Мне так грустно, дядя Ден. Вспомнила маму с папой. И какие у нас были праздники… 

- Заговорили об Алексе, и сразу маму с папой вспомнила? – усмехнулся ректор, - да, он мне, как-то, говорил, что ты его иногда с папой ассоциируешь… 

- Ну, что за глупости, дядя Ден? Ваш Алекс – известный фантазёр! Вечно что-то дурацкое выдумывает! Прям хлебом не корми… - начала раздражаться девушка, - Если хочешь знать, он, вообще, ни в какие папы мне не годится! Вот ещё! Скорее, это мне надо бы его мамочкой поработать. Совсем парень от рук отбился: дерзит, хамит, балуется… 

   Ректор весело рассмеялся:                                                                                                            

- А ты б и поработала. Ведь пропадёт пацан! А в городе его ещё и плохому научат. Глядишь, пить-курить начнёт, а то и хуже… 

- Куда уж хуже? Совсем запущенный случай. Одичал без материнского тепла… Маугли… Вон, заманят его сейчас городские макаки в свои поганые сети, что мы с Вами, дядя Ден, делать-то будем? 

- И не говори, подруга! Вот вернётся пацан с прогулки, я ему мозги на место быстро-то вставлю! 

- Вот умеете Вы, дядя Ден, матери приятное сделать. За что Вас и люблю нежно…       

   Весёлая болтовня с дядей ненадолго улучшила настроение Мари, но поздно вечером, когда подошло время ложиться спать, на девушку навалилась чёрная липкая тоска. На глаза навернулись непрошенные слёзы, а в груди защемило… 

   «Главное – не начать себя жалеть. А то водопадом затопит», - это незыблемое правило девушка знала назубок. Она ещё какое-то время попыталась с собой бороться и отгонять непрошенные мысли, но быстро поняла, что так ей не справиться.