Страна, которой нет

И так далее, практически не давая подопытному вставить слово. А если и позволяя, то лишь для того, чтобы всё, что он скажет, было тут же использовано против него. Психологическая атака во всей своей красе. Не особенно сокрушительная, но для такого юнца в самый раз.

Дальше молодой человек все-таки вклинился, не поняв, что его вежливо пропустили, и понес очень складный и очень искренний параноидальный бред – потом сообразил, что купился на простейший крючок – и заткнулся.

Под химией вышло то же самое.

- Со мной вы были помягче, - хмыкнул Вальтер. – Даже когда я что-нибудь из ряда вон вытворял по молодости и глупости.

- Такого ты всё-таки не вытворял… Если ты видел, что в чём-то не разбираешься, то не лез туда руками, а спрашивал чьего-нибудь совета. В крайнем случае, застывал. А этот?

- Может, он у папы дурачок?

- Он по жизни дурачок, - фыркнул Бреннер. – У папы, у дяди, у всего клана. В другое время спросил бы я Рафика, почему парень еще не женат, чего ждут.

Двадцать три, прикинул Вальтер. По меркам послевоенного Турана, для богатого ливанского мальчика, баловня судьбы, поздновато.

- Ждут, пока он сам… увозом! – и рассказал генералу драматическую историю женитьбы жайшевца. Сначала как пересказали, а потом как сам нашел. Странноватая история в любой интерпретации.

- Ничего странного, - пожал плечами Бреннер, - Тут ничего странного, а сплетники твои либо тебе врут, либо не разбираются в старом этикете. Добыл провинцию с бою - возьми от покоренных жену. Это не способ обезопасить себя, это жест вежливости и демонстрация уважения к традициям. Не был бы ее отец согласен, никакой увоз бы не помог, не Афганистан все-таки.

- Что-то тюркское?

- Ага, молодец. Что еще тут интересного было?

- Было, о нем же. Не знаю, насколько это интересно. Помнишь, мы говорили - что контрразведка появилась в списках делегатов, как только там появились мы? Так вот, я полазил по спискам и узнал - их вносила не Народная Армия, их вносил МИД.

- МИД... - генерал морщится. Вальтер его понимает. Это значит, что либо приказ пришел с самого верха, где не интересуются такого рода административными тонкостями, а распоряжения отдают тем, кто ближе стоит – то есть, лично от Эмирхана Алтына, верховного фюрера всея обозримой Азии. Либо у МИДа какие-то дела с Сектором А, причем именно с сектором, а не с контрразведкой жайша как таковой, а руководство контрразведки предпочитает стоять в сторонке и не вмешиваться, что в виду совсем уж последних событий выглядит очень скверно.

Лицо Бреннера внезапно стало сосредоточенным и злым. Кажется, он что-то очень ясно представил себе или вспомнил о чем-то. Нет, о ком-то, судя по взгляду. Интересно, о ком?

- При Ажахе я, конечно, сдержался, не стал ронять лицо, - Бреннер врезал кулаком по мягкому подлокотнику кресла как по груше. – Но каков сукин сын! На конференцию сынка отправил, сам, наверное вписал! А накройся тот медным тазом, так мы бы от него такое услышали! Вот лично я! Его драгоценный сынок пал смертью храбрых на боевом посту, разоблачая вражеские козни. Наши!

Значит, о Рафике аль-Сольхе.

- Я только одного не пойму – какого хрена ему надо?! – разорялся генерал, выпуская пар. – Ему сделку с Тахиром или интригу с жайшем? Или и того, и другого…

- И можно без хлеба, - пожал плечами Вальтер. Версий у него не было. Дело ясное, что дело темное – еще одна любимая присказка самого Бреннера. Подцепленная им в России, куда его сплавили после того, как он побывал, по сути, на месте того Фарида. Его тогда отправили к президенту Осокину, а некоторых других – в Америку. Потому что Европа для попавших в инцидент, впоследствии названный Предательством, была несколько тесновата.

- Можно без хлеба, - повторил Вальтер. - Он же еще и един в двух лицах. Может быть концерн хотел одного, Министерство иностранных дел - другого, сам Рафик - третьего, а его союзники - четвертого.

- И равнодействующая только что клюнула нас по голове, как царя из сказки.

Жиль Ренье, глава делегации Евросоюза, монстр

Салат был зеленым, влажным снаружи и изнутри, проминался под пальцами, чуть хрустел, распространяя - искусственный, вероятно - запах травы и высушенной на солнце свеженакрахмаленной и выглаженной простыни. А к основанию листа был пришпилен чем-то съедобным маленький, совсем маленький кусочек острого сыра. Пластиночка, лепесток, мушиное крылышко...

Если бы Ренье сейчас видел его эндокринолог, он бы, пожалуй, первым делом вызвал его психиатра. Потому что зеленый салат - здоровая пища, но не тогда, когда счет идет на килограммы в час. Если бы Ренье видел его психиатр... да что в нем проку? Диагноз, поставленный сейчас, все равно не поможет, потому что Ренье успешно прошел профессиональное освидетельствование как раз за неделю до того, как порекомендовал негодяям и бездарям из XCI негодяя же Усмани.