Страна, которой нет

Бреннер открыл глаза и несколько секунд смотрел на цифры 20:35, потом стал осторожно шевелиться и потягиваться, разминая тело. А заодно и мысли. Последняя мысль просочилась к тому, «прошлому Бреннеру», что был во сне, из его, Бреннера, будущего. Тогда он тоже, к сожалению, прохлопал. Нет худа без добра, конечно. Лучше один Тахир, чем несколько грызущихся кланов, по очереди спихивающих ставленников друг друга с министерских постов. Даже для Европы в конечном итоге оказалось лучше, хотя Тахир колюч как мало кто. При его соседях, что внутри страны, что вокруг, это, впрочем, неудивительно. Хорошо, что тогда было не до повторного вторжения.

Встав с дивана, Бреннер нажал кнопку, и мебель послушно вдвинулась в стену, освобождая пространство кабинета. Минут десять он, сначала в медленном, затем в среднем темпе повторил элементы разных ката. Большинство из них делать целиком не хватало места. Перевёл дыхание, разбудил спящий терминал. Он не любил висящие в воздухе полупрозрачные многослойные полотнища, предпочитал обычный сенсорный экран. Лучше даже твёрдый, а не «электронную бумагу».

Механически открыв файл, Бреннер делал в нём пометки, для всех остальных, даже для Вальтера - невнятные сокращения. Ещё в детстве слышал от дяди: «Острый карандаш с успехом заменяет острую память». Тогда обыкновенные карандаши ещё были в ходу. Потом надо будет перечитать, вспомнить те мысли, что пришли в голову при первом прочтении. Иногда сущая ерунда набегает, а иногда наоборот – пока не увяз в разнообразных, зачастую противоречивых, сведениях, успеваешь уловить что-то важное.

Думал, пока ехал, просто посмотреть на обстановку своими глазами, а не через отчёты, прошедшие через тридесять рук, переговорить с нужными людьми, решить пару вопросов и больше ничего. А уже, похоже, начал влиять на местную политическую фауну одним фактом своего появления. Что, в общем, не слишком удивительно. Только что ехал в спокойный район, имея единственным намерением глянуть «как оно там на грунте», и вот уже лежишь в нескольких метрах от опрокинутой машины, пытаясь отплеваться и проморгаться от песка. Из пробитого предплечья адъютанта хлещет кровь, а шофёр, кажется, вообще не шевелится. В наушнике вместо голоса дежурного офицера невнятный шелест и треск. И нужно перетянуть руку адъютанта жгутом, подтянуть поближе автомат и голосом, раз уж не работает связь, осведомиться, кто из охраны ещё жив. Потому что среди барханов мелькают фигуры в пустынном камуфляже, и явно вот-вот ещё раз влепят чем-то горящим или взрывающимся по перевёрнутой машине…

Звуковой сигнал почты прервал поток ненужных воспоминаний. Письмо с безобидного открытого адреса, но вот заголовок при всей своей внешней невинности вызывает как раз те самые воспоминания, что являлись минуту назад. Если это ещё и тот самый человек – интересно же у нас начинается пребывание в Дубае. Что ж тебе до дня Д, часа Ч спокойно под камнем не сидится, старый друг?..

- Нет, чему вас только в школе учат? Я понимаю, что ты тогда в детский сад скорее ходил, в 19 году, но все-таки!.. Это же не пересказать, что такое было. В статьях и в фильмах это все уже не то, конечно. Мы тогда сидели в «Ленте» в ночную смену и как раз все практически в реальной трансляции пускали в новости. Сначала неизвестно кто влепил по Иерусалиму неизвестно чем, потом известно чем, ядерным зарядом, потом известно кто – сирийцы, а потом появилась эта самая запись. Где командующий американским контингентом орет на сирийского командира, что им было велено не туда идти и не то делать, и самое приличное выражение во всем его монологе, не считая артиклей – это «блядские черномазые овцетрахи». А чтоб мало не показалось, записей быстро стало две. Генерал на кнопочку нужную не нажал и связь не засекретил, бывает… так его ж еще кто-то из рядом стоявших солдатиков на мобильник снял. И тут же выложил прямиком на Ютуб. Демократ и патриот херов. Так что какая уж тут провокация и фальсификация…