Страна, которой нет

- Амар, - воздух опять ударил по корпусу, - этого не делайте больше никогда. Хорошо? - повел ладонью вниз, убрал проекцию. - Неважно, кто какое дело. Важно, что я тогда... сделал, как мне казалось, простую, естественную вещь. Позволяющую, в конце концов, сохранить жизни этим дуракам. Я даже не задумался. Все было в порядке. И никто вокруг не задумался, потому что не задумывался я. Знаете, скольким может внушить ощущение нормальности происходящего один уверенный в себе человек?

Амар уже привычно вздохнул: резкий вздох, медленный выдох. Это все стимуляторы, усталость, недосып, постоянный прессинг, чужая новая работа и так далее, далее… потому что желание разрыдаться ненормально и неадекватно ситуации. Возрасту, положению и служебным отношениям, субординации… традиции? Ну, это ж смотря какой традиции, несколько здешних переживут и даже одобрят.

Вернулись самоирония и здравый смысл.

- Мне остается только вернуть вам ваши слова про усталость, химию, аврал и напряжение, Валентин-бей. И… я не знаю, как прочие мои коллеги, но придя в Сектор А, я оценил разницу, не мог не оценить. Здесь иная обстановка. Почти все мои командиры и начальники вели себя как господин Айнур. Под вашей рукой – совсем другое дело. Но, поверьте, я понимаю, как вы обеспечиваете нам такую обстановку, и чего это вам стоит, понимаю и очень вам признателен. Простите меня, я знаю, я паршивый подчиненный, но я постараюсь вас не огорчать.

- В общем, - вздохнул Штааль, - в свете всего вышесказанного, работу вы, пожалуйста, заканчивайте... завтрашнее совещание в 11 утра. В промежутке - отсыпайтесь. При дальнейших допросах фиксировать подозреваемого не стоит - Хадад вам сначала поверил, принял за дуболома и позволил себе слегка расслабиться, но второй раз с ним это уже не пройдет.

Интермедия: Противостояние Суши и Моря

В качестве рабочего инструментария геополитического анализа я использую оппозицию “евразийство — атлантизм”, введенную в широкий обиход в России А.Г. Дугиным, однако полностью оставляю в стороне ее эзотерическое измерение, поскольку не считаю себя компетентным в данной области. В этой системе понятий “евразийство” (“теллурократия”, “власть земли”) связано не только с евразийским континентом как таковым, но с “континентальным” — в противоположность “морскому” — типом сознания и цивилизации, к которому, несмотря на островное географическое положение, относится и Япония, естественно сопоставляемая, таким образом, с Германией и Россией. Парадоксальный, на первый взгляд, вывод о “континентальном” характере японской цивилизации, сделанный Хаусхофером, мотивируется исторической близостью Японии к континенту — близостью цивилизационной и культурной; оттуда она еще в древности получила большинство даров цивилизации, от иероглифической письменности до буддизма. Японская экспансия, начиная с полулегендарных походов древней императрицы Дзингу, была ориентирована на континент и только во время Второй мировой войны вышла на просторы Тихого океана. Другая же островная империя — Британская — создавалась и развивалась как империя морская, а затем и океанская, а потому стала воплощением “атлантизма” (“талласократия”, “власть моря”). После Первой мировой войны “силовой центр” атлантизма начал перемещаться, а после Второй — окончательно переместился в США, которые в геополитике нередко называют “мировым островом”.